Нет, дело не в этом. Верно, в газетных разделах, посвященных сердечным делам, в песенках любовь приходит и уходит… Но у нас с Ману все было по-другому. Господи, да стоит мне только вспомнить! И если Ману вела себя со мною столь необъяснимым образом, значит, на то была веская причина. Может, кто-то вынуждал ее порвать со мной? Но кто?.. Жаллю?.. Что, если она была любовницей Жаллю? Эта мысль уже приходила мне в голову… А что, если Жаллю, теперь овдовев, предложил Ману выйти за него замуж? И Ману, несмотря ни на что, готова согласиться? Очевидно, Жаллю поставил ей определенные условия: забрать рукопись, отказаться от всякого литературного поприща, немедленно порвать со мной… Этим и объясняется тот странный телефонный звонок. В последний момент Ману так и не решилась заговорить… Что ж, похоже, я нашел верное объяснение. Усмехнувшись, я сунул деньги в карман. Эта славная Ману! Она все еще любила меня, но не могла упустить Жаллю — вернее, его состояние и общественное положение. Пока меня не было, она успела все обдумать. Ну а тем временем я, втянутый в замысел Клер, помог осуществиться чаяниям Ману. Это даже забавно! Подумать только, и я еще опасался упреков Жаллю! Да ведь он должен меня благословлять! Я взял на себя всю грязную работу. Только вот я не собирался и впредь оставаться славным дурачком Пьером, всегда готовым оказать любую услугу. Я взял блокнот и на одном дыхании написал:
«Ману, милочка моя, вот и пришло время нам расстаться. Спасибо Вам, Вы полностью заплатили свои долги. Я всегда считал Вас разумной женщиной. И все-таки Вы не смогли все предусмотреть. Разве тело госпожи Жаллю было найдено? Предположим, что Клер не умерла. Поверьте, я говорю это не просто так. Не забывайте, что я единственный свидетель ее гибели. Вам стоило бы поделиться со мной Вашими замыслами. Я смог бы дать Вам полезный совет. Вы предпочли обо всем умолчать — тем хуже для Вас. Не рассчитывайте на мою сдержанность. Желаю Вам, любезная Ману, всего того счастья, которое Вы сулили мне».
Я заклеил конверт, надписал на нем номер почтового ящика и отдал письмо Ивонне. Из этой вспышки гнева я извлек некоторое умиротворение, продлившееся до самого вечера. Собирался ли я осуществить свои угрозы? Право, я и сам не знаю. Зато я был уверен, что теперь-то Ману у меня в руках. Мне больше не придется умолять эту женщину, месяцами выскальзывавшую у меня из рук, прийти ко мне: я прикажу ей явиться, и она повинуется. За обедом я постарался припомнить малейшие детали нашей связи, проверяя, насколько убедительны мои предположения. Нет, ошибиться я не мог. Мои догадки были правильными. Завтра она получит мое письмо. И тогда признает свое поражение.
Я был так доволен собой, что нашел в себе силы отправиться в Нейи. Темнело, и в спальне Ману — а вернее, в спальне Клер — горел свет. Мне требовалось доказательство измены Ману — вот оно. Ману уже обосновалась в особняке. Она чувствовала себя там, как у себя дома. А что, если я позвоню в дверь? Да нет, лучше обождать. Мне хотелось унизить ее. Она сама придет ко мне. Домой я вернулся пешком, и было уже за полночь, когда, вконец измученный, я присел на постель. Возбуждение прошло. Может, я и добился над Ману преимущества, но тем не менее она для меня потеряна. Пачка сигарет, которые я купил для нее, лежала рядом с шампанским и еще не увядшими цветами. Я только собирался ее открыть, как в дверь позвонили, и я застыл на месте. Она? Уже? Но в такую пору это могла быть только она. Я бросился к дверям.
— Ты! — вырвалось у меня.
— Вижу, ты меня не ждал, — сказала Клер.
Она вошла, поставила на диван чемодан, который я выбрал для нее там, на плотине, и синюю сумочку с тремя буквами: Т. W. А.[13] При виде цветов и бутылки у нее на лице промелькнула робкая улыбка.
— Это мне? Ох, милый!
Я закрыл глаза, когда она меня поцеловала.
— Ты уже обедала?
— Да, — сказала она. — Перед вылетом из Лондона.
— Ведь ты, помнится, собиралась мне написать?
— Решила, что лучше приеду сама. Здесь мне легче будет раздобыть новые документы.
— А тогда ты вышла из положения без проблем?
Скинув плащ, она осматривала мою квартиру.
— У тебя здесь очень славно.