Тут раздался щелчок, открылось окошко, появилась еда и окошко захлопнулось, Мясник даже не посмотрел на меня. Это отчего-то очень расстроило.
- Спасибо, - крикнула я уже в закрытое окно, и почему-то была уверена - он услышал меня.
Я с аппетитом поела, сполоснула посуду, поставила ее на полочку и стала ходить туда-сюда - сейчас меня занимало лишь одно - зачем он это сделал для меня? Почему он все-таки выполнил мою просьбу? Ведь это риск: та семья, в той квартире, где мы встретились, Пашенька и его семья - два массовых убийства за неделю в одном городе, это слишком даже для него, это очень подзадорит полицию, это лишний риск. Но он рискнул... рискнул! Неужели для меня? Это мысль, пусть она и вызывала сомнения, но так приятно согревала внутри...
Хотя все равно от неопределенности, от желания поговорить с ним, поблагодарить, расспросить: что, как, почему, что дальше?.. - было неспокойно. И дети Пашеньки... как же я не подумала... я вздохнула, и на душе стало совсем муторно - но больше не от чувства вины, а от четкого осознания, что я ничего бы не изменила - долгожданное отмщение было слаще горечи от смерти детей. Это немного пугало меня саму, это выбивало из колеи и рождало внутри какое-то непонятное чувство тревоги, мне вдруг так захотелось, чтобы меня обняли, погладили по голове и напоили чаем с тортиком... И тут же появилась тоска: после смерти отца я осталась совсем одна, мать и брат исчезли из моей жизни давно, когда мне было еще лет пять. Они не умерли, нет - их просто однажды не стало в моей жизни... Отец говорил, что они уехали, но обещали вернуться, правда, так и не вернулись. Друзей у меня особо не было, я была, действительно, очень домашним ребенком - после школы сразу домой, кроме двух дней в неделю, когда были занятия танцами, после которых - сразу домой. У меня были две подружки, с которыми я общалась в школе на переменках, но не более того. В последние годы мне очень не хватало отца... именно того отца, который еще любил меня больше всех... и называл принцессой - так банально для отцов и в тоже время так приятно для дочерей...
Я легла, уставилась в потолок и запела негромко - первое, что пришло на ум, какую-то попсовую песенку, которую я слышала по радио, там, еще в той жизни за этими стенами - и кажется, это было уже так давно и так далеко... и не со мной... Я резко замолчала - в голове снова те три дня - эти воспоминания врывались всегда без спросу, всегда вдруг, всегда с болью...
...Машина резко остановилась, однако стукнуться головой о металлическую стенку багажника мне не дали упертые в нее руки. Несколько секунд и багажник открылся, Пашенька посмотрел на меня и зло хмыкнул, грубо схватил за руки и начал вытаскивать. Я пыталась сопротивляться, не давая ему достать меня из багажника - цеплялась за стенки, покрытие багажника, за все, что попадалось под руки, но мне очень мешали охвативший страх и дрожь в теле, меня колотило как в лихорадке. Пашенька все-таки выволок меня, одной рукой крепко схватил за плечо, а другой взялся за крышку багажника, собираясь закрыть его, а я, решив воспользоваться моментом, открыла рот, собираясь закричать, но Пашенька тут же грубо ударил меня в живот, зажал мой рот рукой, и, так и оставив багажник открытым, потащил меня к дому. Я пыталась вырываться, но он просто не обращал внимания на все мои тычки, толчки и попытки укусить. Пашенька подвел меня к двери дома и, намотав мои волосы на свою ладонь, больно ударил меня лбом об стенку. Я застонала, боль растеклась куда-то в глаза, в них аж немного зарябило... и вот он уже вволок меня в дом и толкнул, я упала, больно ударившись правым боком, особенно ощутимо досталось плечу. Я попыталась отползти вперед, но Пашенька обогнал меня, схватил за волосы и поволок в комнату.
- Сучка, - зло выругался он и наконец отпустил мои волосы, и встал где-то рядом, я чувствовала его взгляд, но не очень понимала, где он, что он собирается делать со мной...
Я попыталась подняться, встала на колени и как-то инстинктивно оперлась на правую руку, ощутила резкую боль в плече, застонала и подставила левую, и тут же - пинок в живот, из моего рта аж вылетели слюни, внутри стянуло так, что не вздохнуть, хотя острой боли не было, но и вздоха не получалось - я очень напугалась этого, а Пашенька схватил меня за волосы и резко оттянул мою голову назад, посмотрел на меня, я жадно хватала ртом воздух.
- Посмотрим, как ты кричишь, когда тебе нравится, блядь подзаборная.
Он залепил мне пощечину, но на удивление несильно, и принялся укладывать меня на спину, удалось ему это не без труда - я боролось как могла тогда, но... Он навалился на меня, придавив своим телом к грязному полу, задрал подол моей туники, которую я носила дома, как платье, и принялся стягивать мои трусы, я изо всех сил пыталась выползти из-под него, но... он крепко схватил меня за шею, больно давя большим пальцем, и... справившись с моими трусами, начал расстегивать свои штаны, я слышала звук молнии его ширинки...