- Нет, Николай Александрович, я никого нанимать не собираюсь, сейчас у меня совсем другая цель.
Он посмотрел на меня внимательно, я смотрела открыто и не пряча глаза, и была уверена в том, что говорю правду, а я и говорила правду...
- Я рад... это слышать... - он снова запнулся, я улыбнулась ему еще раз, пожала плечами, разведя руки, намекая, что раз так, значит говорить больше не о чем, он кивнул и поднялся.
- Просто, Катерина, вы сильно изменились за последнее время, и я... извините, если обидел, просто, сами понимаете, мы с вашим отцом были дружны, и я чувствую... - начал вдруг оправдываться Николай Александрович, по-прежнему не сводя с меня взгляда.
- Не переживайте, - резко перебила я его, - я понимаю ваши опасения, - уже более спокойно произнесла я, хотя снова ощутила прилив ярости, и не показать свою злость мне далось нелегко, однако взгляд я не отвела.
Николай Александрович помолчал несколько секунд и наконец кивнул:
- Спасибо, до встречи, - он как-то смущенно улыбнулся и ушел.
А я вдруг поняла - значит адреса не так уж и трудно узнать, раз он так забеспокоился, что я просто наняла кого-то другого. И скорее всего нужные мне адреса у него есть... и были...
Я откинулась на спинку стула, подозвала официанта, попросила счет и вызвала такси до отцовского дома, вернее по бумагам уже моего...
Минут через двадцать я уже заходила в дом... все теперь здесь было мое... я внесла некоторые коррективы в интерьер... но все равно, это уже не был мой дом, как в детстве, это было просто мое временное пристанище...
Я сняла и кинула на диван в гостиной платье и колготки, оставшись в нижнем белье, взяла лежащую на столе резинку для волос и подошла к зеркалу, большому зеркалу, почти в полный рост, затянула в хвост свои русые волосы, которые я всегда отращивала чуть ниже плеч, и замерла... Почему-то сразу вспомнились слова Николая Александровича - «вы сильно изменились за последнее время...»
Мне было уже почти девятнадцать, прошло почти три года... Я вдруг начала рассматривать себя, как в первый раз, поочередно выставляя вперед то одну ногу, то другую... На внутренней стороне бедер осталось много шрамов от той разбитой бутылки: ближе к коленям были совсем маленькие, едва заметные, словно черточки, разбегающиеся в разные стороны, выше шрамы были уже больше, «сдернутые», почти не побелевшие, а один, широкий, яркий, грубый, неровный, выступающий над кожей, шел вдоль всего левого бедра почти до самого колена... Еще - три заметных продольных уже от ножа на передней стороне правого бедра, когда Пашенька просто резал мое тело... Я подняла взгляд выше, расстегнула лифчик и сняла его: два четких, явных шрама под грудями, на правой груди - уже едва различимый отпечаток укуса, на левой - тонкий, но по-прежнему ярко-красный, проходящий почти по соску шрам от пореза ножом, и совсем рядом следы от сигаретных ожогов... почему-то больше досталось именно левой груди, словно метили в самое сердце. Еще - два довольно длинных шрама вдоль ребер справа, три небольших шрама на животе и два сигаретных ожога почти на линии трусов... Все это я сохранила... А вот: след от пореза на шее, оставшийся от попытки Пашеньки перерезать мне горло, и шрамы от побоев на лице (особенно глубокие были на подбородке, на левом виске до самого уха и справа на лбу) я убрала с помощью пластики, хотя даже она не справилась с ними до конца, и, если присмотреться - видны белые и очень тонкие линии, которые словно тени, словно призраки тех ран... они как нити паутинки на моем лице, тонкие, едва заметные, почти воздушные, но это лишь иллюзия - запутаны в них боль и смерть... Конечно, мне предлагали убрать все шрамы, и на теле тоже, но я не решилась... Эти шрамы - они часть меня, они не только на теле, они слишком глубоко в душе, и если их убрать - моя душа будет как будто в чужом теле, потому что она помнит все... а тело словно бы забудет это...
Я вздохнула - изменилась ли я? - я не просто изменилась... в тот день, когда меня не закопали, я умерла... я была «там»... В больнице, куда меня привезли, врачи откачали меня еле-еле: остановка сердца, реанимация... Я очнулась, я заново родилась - но может ли родиться два раза один и тот человек? Изменилась ли я? О, нет... Просто это не та я, это уже совсем другая я...
Я вздохнула, отвернулась от зеркала, прошла к монитору у входной двери - совсем недавно я поставила в доме современную сигнализацию и видеонаблюдение - убедилась, что все в норме, дошла до кухни, взяла из холодильника открытую бутылку вина, и, захватив бокал, прошла в гостиную, перекинула платье и колготки с дивана на журнальный столик, натянула брошенные там же с утра домашние трико и футболку и удобно устроилась, укутавшись в плед, налив себе вина и включив телевизор. В моей голове только одна мысль - как достать адреса? Конечно, можно, действительно, просто обратиться еще к кому-то, но ведь этому кому-то придется объяснять зачем мне адреса этих людей, придется рассказывать «это»... Даже если попросить достать адреса без объяснения причин - я была уверена - все равно, профессионал или нет, исполнитель проявит любопытство о том, зачем мне это, просто сделает это за моей спиной... а значит узнает... стыдно... мне было стыдно...