Все кончилось быстрее, чем обычно, я заметила это, Мясник сложил остатки тел в мешки, унес их, но убираться тщательно не стал, снял плащ, перчатки, подошел ко мне и поднял за подбородок мою голову - я не решалась взглянуть ему в глаза, смотрела в пол. Он вздохнул, как-то глубоко и грустно, достал мой мешок из заднего кармана своих штанов, надел его на меня, отстегнул мои руки и ноги, взял за локоть и спокойно отвел в мою камеру. Он не швырнул меня туда, не затолкал - нет, ничто не говорило о том, что он зол или обиделся, - он просто подвел меня к камере, открыл дверь, завел внутрь, стянул мешок, вышел, запер дверь и ушел, судя по всему, убираться в «операционной» дальше.
Я умылась холодной водой и как-то вдруг подумала о том, как давно не видела солнца, и что скорее всего сегодня я подписала себе смертный приговор - следующей буду я. И мне очень хотелось верить, что Мясник пожалеет меня и убьет по-быстрому, на это я очень надеялась, потому что между нами, как мне показалось... может быть... возможно... возникло что-то теплое, почти дружба. Я вытерла лицо полотенцем, прошла к кровати, села, подтянув ноги к груди, и грустно вздохнула - внутри меня нарастало беспокойство и страх, которые довольно быстро сменились отчаяньем от ощущения бесконечного одиночества - «никто меня не любит...» Я сидела и мечтала заплакать - хотя бы наплакаться в последний раз - но так и не смогла, слез не было.
Через некоторое время я услышала знакомые шаги. «Время молока и печеньки», - успокоила было я себя, но открылось не окошко, а дверь... Я встала и напряженно застыла, закусив нижнюю губу, неужели и вправду - конец? Внутри меня невольно начала подниматься паника.
- Прости, я... - но договорить я не успела, Мясник надел мне на голову мешок и вывел меня, я не сопротивлялась, я послушно шла с ним, дрожа мелкой дрожью всем телом, - я шла умирать...
Но меня ждал сюрприз - свернули мы не в сторону комнаты, прозванной мною «операционной», а в противоположную. Мы прошли всего чуть-чуть, Мясник остановил меня, и, как мне показалось, совсем без усилий приподнял, одной рукой обхватив за талию и прижав к себе, и поднялся вместе со мной, судя по всему, по лестнице. От него пахло костром, я принюхалась - да, костром, и запах был ярким и свежим, а еще он пах лесом, сосновой смолой.
Поднимались мы недолго, и Мясник снова поставил меня на пол, по звукам я поняла - он открывал дверь, после чего он снова подхватил меня и всего через пару шагов снова поставил, запер дверь, провел несколько шагов, остановил, и снова подхватил, и снова наверх по лестнице, и снова поставил - он носил меня так легко, как куклу - и снова, по звукам, он открывал дверь, после чего взял меня за локоть, провел несколько шагов, и снова дверь, но на этот раз без замка, звук был словно Мясник просто опустил ручку, и мы вошли, судя по всему, в конечную комнату нашего небольшого путешествия. Я ощутила, что стою ногами на коврике, услышала, как щелкнул выключатель, и тут Мясник снял с меня мешок...
И мы оказались... - о Боже, почти воскликнула я: передо мной была ванная, настоящая ванная комната, и ванна! с пеной! набранная! и пахло чем-то сладким - ванилью, сюда по всему, так пахла пена для ванны.
- О, ножички-пирожички, - все-таки воскликнула я и по-детски запрыгнула на Мясника с ногами, обнимая его, я буквально стиснула его в своих объятиях. - Спасибо, - я чмокнула его в щеку, вернее в маску на щеке, и тут же замешкалась, немного неловко слезла с него и отступила на шаг, опасаясь, что он может ударить, но Мясник стоял спокойно, даже, по-моему, чуть улыбался.
Он показал на полку, на которой лежала стопка белья и полотенце, повернулся и вышел, прикрыв, но не захлопнув дверь. А я стояла и улыбалась в пустоту, а в горле ком, на глаза набежали слезы, и казалось, я сейчас и правда зарыдаю - я не умру, я искупаюсь! От этого осознания что-то внутри меня, очень глубоко, словно бы вдруг растерялось - а надо ли стягивать петлю, надо ли сдерживать ЭТИ слезы, но они привычно остались внутри. Мышцу на сердце аж стянуло: от пережитого страха близости смерти, от ощущения неподдельной радости от избавления от этой опасности и такого теплого ощущения счастья от того, что сейчас я наконец приму ванную и надену чистое белье... И не важно, что дальше - явно убивать меня Мясник не намерен, по крайней мере, вот прям сейчас, сегодня, а значит, дальше... значит, оно есть это дальше!
Я быстро сняла одежду и, не сдержав стон наслаждения, опустила ногу в ванную - вода была чуть горячеватой, но это была даже лучше. Я погрузила в воду и вторую ногу, постояла, привыкая к температуре воды, и начала медленно опускаться, а когда погрузилась в воду по шею, снова не сдержала стона удовольствия - вот оно счастье! - как же мы все-таки привыкаем к благам цивилизации, даже в раю, наверное, нам уже будет не так хорошо, если там нет вот этого всего: ванны, мыла, туалетной бумаги, удобных матрацев, шампуней...