Я рассматривала его с неким недоумением: такой мужик, да еще и красавчик, почему же маньяк?
- Довольна?
«И не немой!!!» - тут же пронеслось в моей голове, а я аж, кажется, забыла, как дышать, и удивленно, даже ошарашенно, уставилась на него, и сразу же смутилась, почувствовала, что покраснела, и активно закивала.
Некоторое время мы постояли в тишине.
- Можно я? - я показала на вещи, сложенные на полочке и на себя, потеряв слово «переоденусь» и намекая на то, что ему лучше бы выйти.
- Переодевайся, - спокойно произнес Мясник, его голос был немного низкий и с хрипотцой, но хриплость скорее от долгого молчания.
«Получается он нормально разговаривает, что же он молчал все это время?» - недоумевала я про себя.
- А... - хотелось сказать «а ты не выйдешь?», но я боялась показаться грубой или обидеть его.
- Ты посмотрела, и я хочу посмотреть, - сказал он спокойно.
Я смутилась и возмущенно уставилась на него - раздеваться я не любила, ни перед кем. Может, конечно, мои шрамы и не смущали людей, но прежде всего они очень смущали меня саму. И тогда в камере, когда я написала адреса Артемки и Никитоса, я... просто я чувствовала - мои шрамы убедят его... Но сейчас...
Я стояла в нерешительности, но видела: уходить Мясник не намерен - раньше он не приставал, с чего вдруг сейчас? Внутри меня начал просыпаться липкий, неприятный страх - страх того, что он сейчас вдруг наброситься, а я... а я, как тогда, не смогу себя защитить. Этот страх насилия, страх снова стать жертвой, он появлялся неконтролируемо, из ниоткуда, даже тогда, когда умом я вроде бы понимала - опасности нет. И не важно кем был мужчина, что стоял в тот момент передо мной, не важно, что мужчина при этом говорил, не важно, что мужчина при этом делал, - если в моем мозгу хоть на секунду пробегала мысль о только возможности насилия, тысячной доли такой возможности, дамба мнимого спокойствия и бесстрашия рушилась почти мгновенно, и тут же ужас и паника словно огромная снежная лавина обрушивались внутри меня, выбивая из колеи, заставляя нервничать, бояться и злиться...
Но Мясник стоял, хотя и заметил мою реакцию: я задрожала и стала нервно оглядывать помещение в поисках убежища, - но он стоял - брови чуть сдвинулись, челюсти напряглись, но он спокойно стоял и наблюдал за мной.
«Ну, он бы уже это сделал... давно... если бы хотел», - мысленно попыталась я хоть как-то успокоить себя, глубоко вздохнула и все-таки подошла на дрожащих ногах к полке, повернулась спиной к Мяснику и принялась расправлять принесенные им вещи. Это были трусы и футболка, правда, мужские, но чистые, и они так приятно пахли порошком. Я нервно покусала губы и тут сообразила, что мне вовсе и необязательно стоять голой-то: я натянула трусы под полотенце, а футболку надела поверх него, - вещи Мясника (а я почему-то сразу уверовалась, что это именно его вещи, во-первых, судя по размеру, во-вторых, если бы это были вещи его жертв, он бы принес мне женский комплект) были мне большие, на порядок большие, поэтому футболка легко наделась на полотенце - дальше мне оставалось только вынуть его из-под нее. И то, как ловко я справилась с одеванием, очень успокоило меня, я повернулась к Мяснику и застенчиво улыбнулась, я немного опасалась его реакции, но он не выглядел злым, он скорее ухмылялся, правда, только глазами - смотрел немного ехидно и насмешливо. И вдруг я почему-то стала абсолютно уверена - он не накинется на меня с целью изнасиловать, он просто стоит: может, опасается, что я сбегу, или его гложет любопытство... не знаю...
Я сделала несколько глубоких вдохов, страх совсем отступил, и сразу стало стыдно... О, этот стыд! - как я ненавидела его...
Как там показывают в кино: она эротично скинула полотенце и пошла обнаженная, красивая, уверенная и сексуальная, а он стоял и глотал слюни... - и тут же к моему стыду, подоспела злоба - я не могу так! не могу... На глаза набежали слезы, обожгли их, но я уже сознательно остановила их. Мясник заметил это, как-то невправду рассерженно свел брови, причмокнул губами и покачал головой.
- Пошли, - он взял меня за руку и повел.
- Погоди, - я напугалась и затараторила, - я не хочу опять туда, там... там одиноко... там невозможно больше... И я... я... - я запнулась, мысли путались, вернее никак не находились нужные слова, а Мясник стоял, держа меня за руку своей огромной, горячей, сильной ладонью, и внимательно смотрел на меня, спокойно и терпеливо, не мешая подбирать мне слова, не торопя, но и не пытаясь мне помочь в этом, хотя мне кажется, он догадывался, что я сейчас начну говорить о его «развлечениях», странных «развлечениях»...