Совсем скоро я почувствовала, что он подошел - замер около моей головы и смотрел. Я повернулась и приподнялась на локте, глядя на него, он опустился на колени, его лицо оказалось совсем чуть-чуть выше моего, он аккуратно убрал упавшие мне на лицо волосы и... притянул руками мое лицо и поцеловал, поцеловал не в щеку или лоб, а в губы, по-настоящему, как целуют любовниц. Я немного напряглась, внутри что-то затревожилось и в тоже время было приятно: у него были такие теплые губы, такие большие теплые ладони, которые нежно держали меня за лицо, он весь был таким сильным и в тоже время не причиняющим боли...
Мясник отстранился и посмотрел мне в глаза, а потом снова поцеловал, но... внутри меня почему-то не разгорался пожар, как тогда, в «операционной»... А когда Мясник переместил свои руки с моих щек на затылок, неприятные воспоминания, вдруг, разом, ожили, ворвались, вытеснили собой все мысли в моей голове - я замерла, тело напряглось как натянутая струна, паника волной прокатилась от макушки до пят, сердце забилось, а руки невольно уперлись в грудь Мясника, отталкивая его, - всего секунда, всего мгновенье - я даже не успела, не то что побороть, осознать эту свою реакцию... Мясник почти тут же прекратил целовать меня, а во мне - вместо страха - огорчение, злость на себя - я не хотела его обидеть. Но он, казалось, не обиделся, провел по моим щекам большими пальцами и аккуратно поцеловал в кончик носа, уложил меня, лег рядом и обнял... И мне, даже несмотря на все ожившие и копошащиеся ужасы в моей голове, стало так комфортно - вот так вот спрятаться от всего мира между толстой и мягкой спинкой дивана и им, таким сильным и теплым. Я уткнулась ему в грудь и вскоре уснула.
Спала я мертвецким сном - так, что даже не заметила, как Мясник встал. Проснулась я уже от шума на кухне, сладко потянулась и почувствовала пьянящий, терпкий запах кофе. За окном было уже очень светло, я весело улыбнулась сама себе, еще раз приятно потянулась, встала, поднялась в свою комнату, умылась, почистила зубы, похмелья совсем не чувствовалось, наоборот - ощущение было таким, словно я наконец отдохнула, наконец я выполнила все: я отомстила, я рассказала, я выспалась - и внутри словно какой-то давно гниющий нарыв наконец-то прорвался, выпустив весь свой гной и перестав нагнивать, и уже просто ныл, несильно, заживая и затягиваясь рубцом.
Я думала обо всем этом, стоя в ванной комнате и смотря на себя в зеркало. Я вдруг ощутила волшебное чувство - оно было таким цельным, заполнившим меня всю без остатка, таким окрыляющим, что мне очень захотелось жить, любить, смеяться... - мне не было стыдно! Я смотрела на себя в зеркало и не понимала, что изменилось, что привело к этому - месть? наш разговор? коньяк? его поцелуй? что?..
Я прошла в комнату к большому зеркалу в дверце шкафа, распрямилась и смело стянула футболку, а затем и трусы, и посмотрела на себя: да, шрамы были, некоторые очень заметные, но они мне вдруг показались не такими уж и ужасными, отчего я все время так стеснялась? Да, они были, просто были...
Я потерла тыльной стороной ладони по лбу, отгоняя тут же нахлынувшие воспоминания, быстро натянула одежду обратно, умылась холодной водой и спустилась на кухню.
- С добрым утром, - поздоровалась я и улыбнулась.
- С добрым, - приветливо ответил Мясник.
Он стоял у окна, в микроволновке грелась еда, на столе нарезанный хлеб и сыр, в кофеварке уже готовый кофе. И пахло просто обалденно: кофе, перловкой с мясом и сосновым лесом из открытого окна. Я втянула этот запах, такой простой, такой аппетитный и такой домашний - «запах завтрака у Мясника», в шутку прозвала я его про себя. Я села на место, которое уже считала своим, и ощутила, что есть очень хочется.
Мясник все это время внимательно наблюдал за мной. Мне хотелось заговорить, хотелось как-то сделать наше общение чем-то вроде само собой разумеющимся, казалось, что вчерашний наш вечер дает мне на это некоторое право, но я боялась - а вдруг мне это только показалось, и Мясник так совсем не считал. Мы молчали...
Пропищала микроволновка, Мясник вынул большую тарелку, разложил еду из нее в две маленькие, себе чуть побольше, мне чуть поменьше, и поставил тарелки на стол.
- Опять перловка, - пробубнила я.
- Ешь, это полезно, - твердо произнес Мясник и сел напротив меня.
- Хорошо, папочка, - произнесла я и улыбнулась.
Он вдруг замер с ложкой у рта и очень зло глянул.
- Не называй меня так больше! - тихо, сквозь зубы, произнес Мясник
Я растерялась.
- Прости, я... пошутила, просто мой отец тоже очень заботился обо мне... когда-то... - начала я оправдываться.
Он кивнул, я замолчала, и мы принялись есть. Тишина немного давила на меня.