- Вкусно, спасибо, - сказал он, доев, и отставил тарелку, а я улыбнулась - его тон стал заметно дружелюбнее.
- Я рада, - кивнула я и продолжила есть.
Мясник, не вставая с места, включил чайник, чтобы тот закипал, и снова уставился на меня. Я доела свою порцию под его пристальным взглядом и виновато улыбнулась ему.
- Что-то не так?
- Ты не пыталась сбежать... - произнес он, снова посуровев. - Почему?
Я отставила пустую тарелку и посмотрела на Мясника, несколько минут мы молча глядели друг на друг, тут щелкнул чайник, я вздрогнула и опустила глаза.
- Мне некуда, - произнести это далось мне почему-то с трудом.
- Домой, - предположил Мясник.
Я было хотела сказать - меня там никто не ждет, но... собственно - а где мой дом? Отцовский дом я продала, да и не дом он мне - так, пристанище для моих плохих воспоминаний. Квартира в Москве?.. Но... Я вдруг словно вздрогнула - а вдруг и он мне не рад и не особо жаждет, чтобы я тут тусила с ним в его доме, ну, не убил и не убил, в конце концов, жениться из-за этого он на мне не обязан. Эта мысль почему-то очень опечалила меня, на глаза набежали и тут же высохли слезы, а в горле встал ком - я-то думала, что вчера мы словно бы сблизились...
- Там страшно, - я показала в сторону окна, за которым было уже темно.
- Только поэтому? - почему-то спросил Мясник.
Я посмотрела на него - уж очень он пытливо допрашивает - что он хочет услышать?
- Нет, - честно сказала я, но развивать мысль не стала, к тому же, как мне показалось, мой ответ вполне устроил Мясника, ведь и так было понятно, что осталась я тут... из-за него...
Мясник встал и начал заваривать чай, наступила тишина. Вскоре он поставил на стол бокалы, баночку с медом и печенье.
- И правильно... - вдруг произнес он и замолчал, но было ощущение, словно еще должны быть слова, которые он так и не сказал, я посмотрела на него, не очень поняв, что именно он одобряет, но уточнять не стала, лишь кивнула и слегка улыбнулась.
Мы молча пили чай. Мне хотелось поговорить с ним, но о чем я не знала, да и мысли то и дело возвращались к его вопросу про моей побег: «Если он знает, что я не сбегала, значит камеры есть, хотя - ну не нашла я их! Может, он тупо сидел на улице и наблюдал, выйду я или нет? Получается входная дверь или дверь веранды были открыты... а я даже не попыталась их дергать... Может камеры снаружи?»
От размышлений меня отвлек его взгляд, он так внимательно всматривался в мое лицо, словно хотел разгадать, о чем я там сейчас так задумалась, я смутилась и улыбнулась ему.
- Хорошая библиотека, - заметила я. - Любишь почитать?
- Да, - коротко ответил он.
Мясник явно был почему-то не расположен общаться. Я замолчала, мы допили чай, а после он вдруг встал, подошел ко мне, взял за локоть, поднял и повел наверх, в комнату, завел меня туда, еще раз внимательно посмотрел в мои глаза и вышел, заперев дверь. Я села на кровать в полном недоумении: «Почему он так сделал? Неужели есть камеры? Но где они тогда? И он ведь не предъявлял, что я где-то там лазила? Нет, он удивлен тем, что я не пыталась сбежать... Но почему его это разозлило? Куда бежать-то? Мне правда некуда. Да и смысл? Если кругом лес... Может его напугала такое мое поведение, может все пытались бежать, но кто были эти все и сколько их было? К тому же вроде у нас с ним отношения сложились немного неправильно - не как у маньяка и жертвы...»
Я легла на кровать и уставилась в потолок. Ясно я понимала только одно: спать одной даже при свете не хотелось - с улицы только шум леса и темнота, и одиноко... а как было спокойно вчера с ним в гостиной... Но выбора он мне не оставил... «Хорошо хоть волки не воют», - пронеслось в моей голове. Я встала, взяла чистые трусы и отправилась в ванную. Искупалась, умылась и вышла, оставив свет в ванной включенным и чуть приоткрыв дверь, и... только сейчас обратила внимание - на прикроватной тумбочке стоял маленький ночник. Я аж замерла... - это был такой настоящий акт заботы, это была забота в чистом ее виде. Если он, допустим, и убивал по моей просьбе - это и самому ему нравилось, и молоко с печенькой можно косвенно объяснить нежеланием лишний раз готовить, но это...
«Так получается: он хотел, чтобы я сбежала или все же нет?..» - я совершенно растерялась, но потом махнула рукой, довольно улыбнулась, прошла и села на кровать около тумбочки. Ночник был абсолютно в стиле Мясника: простой квадратный плафон из матового чуть рыжеватого стекла. Я включила его - слабый нераздражающий свет приятно осветил часть комнаты. Я улыбнулась, правда, в этот раз грустно - как же я скучала по такой вот заботе... Это было так давно... Это так затерто злобой, что поселилась внутри меня, что я всегда вспоминала о том прошлом, что было до тех трех дней как-то обособленно, в общем - «отец любил и заботился обо мне...». И доставать из памяти те совсем давние, такие запорошенные картинки, из той, еще детской, еще теплой жизни давалось очень с трудом, с такой щемящей тоской, что казалось - сердце сейчас разорвется от обиды, от осознание, что все это было, было в моей жизни... и могло бы быть, если бы не эти... если бы... если бы... И захотелось заплакать, но... не вышло, просто стало очень непонятно на душе: ни грустно, ни весело, ни злобно, ни добро - муторно, прежде всего от того, что я не понимала, что я сделала не так, что Мясник запер меня вновь.