- Спасибо, - крикнула я уже в закрытое окно.
И почувствовала - он замер - я очень ясно представила, как человек в маске повернулся и посмотрел на дверь, и снова пошел дальше.
- Было вкусно, - уже шепотом добавила я и легла.
И все - ничего. Так прошло много часов, по моим ощущениям, около десяти. Я пыталась уснуть, но не могла - тревога внутри нарастала: сколько мне осталось, чего ждать, чего бояться?.. Постоянный свет, пусть и неяркий, начал раздражать, начала раздражать эта теснота, эта стерильность... Нестерпимо захотелось выйти, уйти... побежать... Захотелось начать биться в дверь, кричать, требовать, просить, умолять... хоть что-то делать... Я встала, потом легла, снова встала, пять шагов вперед, почему-то четыре назад, и снова вперед, и снова назад, и снова лечь, и снова сесть, и снова встать... Так, по моим ощущениям, прошло еще около двух часов - но сколько на самом деле?..
Я села, поставила ноги на кровать и прижалась спиной к стене, прохлада бетона немного остудила во мне эту маету. Я вспомнила отца - он всегда знал, как поступить, все детство я приходила к нему и рассказывала свои проблемы, а он - он четко и ясно давал инструкции, и все, что требовалось от меня, - сделать то, что он говорил. Я вспомнила глаза отца, как он с обожанием смотрел на меня, и впервые подумала, что этот человек - тот, который меня сюда привез - смотрел на меня совсем иначе, да и я ему не дочь... и вряд ли он собирается ко мне хорошо относиться. И я испугалась, как-то резко, как-то вдруг, меня тут же прошиб пот от мысли, что мне все же придется снова терпеть боль, снова медленно умирать, все снова, снова, снова... Я стукнула несильно затылком по стене и заскулила, откровенно, жалобно, громко - так нечестно! несправедливо! нельзя! почему я?! Почему снова этот кошмар мне? За что? Чем Пашенька заслуживает счастья больше меня? Почему ему простили то, что он сделал со мной? Почему? Почему?!
Я резко встала, метнулась к крану и включила воду, вентиль был только один - вода только холодная, я подождала пока она станет совсем ледяной и умылась - внутри неприятно разливалась лава: из обиды, из чувства несправедливости, из страха, почти животного ужаса, от предчувствия чего-то кошмарного, чего-то необратимого, смерти... Эта лава жгла все в душе, обжигала до самого дна. Как же глупо, как опрометчиво я поступила: там, в квартире, я напридумывала бог весть что - с чего вдруг этот Маньяк будет исполнять мои просьбы? Я отказалась от борьбы - и вот итог...
Я снова умылась, принюхалась к воде, пахло нормально, вернее, ничем, я сделала глоток - на вкус вода оказалась приятной, я сделала еще глоток - прохлада воды ощутимо пробежала по горлу, по пищеводу, немного остудив меня, я выпила еще, и еще... снова умылась, распрямилась и вернулась на кровать, села, подтянув ноги к груди и облокотившись о стену, и уставилась на дверь.
«Морить жаждой или голодом он меня явно не намерен, - начала я рассуждать про себя, - но тогда что? Что?! Ту семью он просто убил, в квартире, что странно, я думала он вывозит своих жертв (трупы-то ведь не находят), причем, живыми и с какой-то целью... Зачем мучиться с похищением, чтобы потом просто убить? А вывозить уже трупы и вовсе ненужный геморрой... Но зачем он может похищать людей: пытать? держать в неволе, пока они...? пока они, что?..»
Я медленно провела взглядом по двери - она была металлической, на вид очень прочной и неприступной. «А что, если его поймают, а это его убежище не найдут? Кто меня будет кормить - отсюда не выбраться...» - я внезапно осознала насколько зависима от этого человека, от его благополучия, от его прихоти... Я тут же рванула к двери, с сжатым кулаком, и казалось... но я замерла, я замахнулась и замерла - я не решалась нарушить царящую тишину... я уперлась лбом в стену рядом с дверью... Нет! Словно эта тишина была порядком, правилом, установленным человеком в маске, и что-то останавливало меня ее нарушить - я слишком долго была послушным ребенком. И тут же в голове: я на полу, за руки привязанная к батарее, во рту вкус крови и спермы, и боль, кажется болит везде... Я попыталась отогнать набежавшие воспоминания, но они не уходили, они никогда не уходили просто так. Они как старые глубокие раны, уже не вызывали острой боли, а ныли, изнуряюще, изматывающе, сжимая все внутри... сразу появлялись ужас, тягостное ощущение бессилия, необратимости, невозврата и стыд... а за ними приходили обида, ненависть и злость...