Инструктор не зря назвал этот борт «тройкой». Так на языке чистильщиков назывались машины, приспособленные для перевозки раненых. «Санитарки», проще говоря. Салон десантного отсека бронетранспортера был трансформирован в так называемую «третью позицию»: почти все сиденья сложены, а на специальных креплениях установлены санитарные носилки. В пять ярусов у каждого борта.
Сергей лежал на верхней полке у левого борта. По правому он насчитал те же штатные пять этажей носилок, и на каждом ярусе лежал человек. У дверей сохранилось одно посадочное место, которое занимал боец в униформе чистильщика, но без погон. На плече у бойца висела санитарная сумка, на поясе – кобура с импульсным пистолетом «Страйк». Явно санинструктор-бионик.
Что ж, выглядело все прилично. Санитарная машина везет раненых в тыл, в госпиталь. Одно беспокоило Сергея: обстоятельства, при которых он здесь очутился. Сознание окончательно прояснилось, и Найденов больше не сомневался, что прикладом по голове некий «балбес» под номером «триста пять» врезал именно ему, Сергею.
Но зачем? Чтобы чуть позже неизвестный полковник списал солдата, как «груз двести», то есть как погибшего. Зачем? Чтобы продать мертвую формально «душу» загадочному доктору Шульцу?
Очень все это выглядело подозрительно и тревожно.
Найденов знал, что всевозможные подлые делишки проворачиваются в Зоне Смерти каждые пять минут. Знал, что продажа тяжелораненых или безнадежных больных, пораженных механической заразой, дело обычное. Однако Сергей никак не рассчитывал оказаться в роли подобного «товара».
К тому же, если не считать сотрясения, которое устроил бойцу «триста пятый», и легкой контузии в результате артобстрела, Найденов не имел особых ранений или повреждений. Идея списать его, как безнадежного, и продать для опытов какому-то Шульцу казалась странной, да и лишенной здравого смысла. Впрочем, искать смысл тоже не имело смысла, извините за тавтологию, думать Найденову следовало о более конкретных вещах. Следовало понять, кто враги и как их победить.
«Шульц! – Сергея вдруг обожгло. – Немец! Из Ковчега! Все, мне конец. Из лабораторий герра Хистера еще никто не возвращался. Но это не главный враг. Главный – свой, тот, что предал. Но почему нас предали?! Зачем? Ради денег? Впрочем, какая разница? Кто враги, понятно, теперь надо придумать, как сделать от них ноги. Хотя и тут все понятно. Один санинструктор – это не проблема, в ухо ему и ходу!»
Найденов быстро прокрутил в голове нехитрый план спасения и попытался резко сесть, чтобы затем спрыгнуть прямиком на голову бионику… но не сумел даже дернуться. Нет, Сергея не привязали к носилкам, похитители поступили проще. Они тупо вынули из блока питания брони аккумулятор, на жаргоне – «сердце зверя», и зафиксировали защелки на сочленениях бронепластин скафандра в положении «для смазки и ухода».
Теперь доспехи, так славно работавшие на благо чистильщика в поле под артобстрелом, работали против бойца. Общий вес тяжелого боевого скафандра превышал семьдесят кило, но худшее заключалось в том, что конечности не сгибались в основных сочленениях. То есть, в костюме с заклиненными соединениями щитков в коленях, на поясе, на плечах и в локтях Сергей лежал, как перевернутая черепаха, не в силах ни встать, ни перевернуться, ни хотя бы сесть.
Найденов, как бы в поисках помощи, повернул голову и присмотрелся к человеку, лежащему на верхних носилках у правого борта. Этот парень был одет в легкий защитный костюм, но его тоже не пристегнули. Видимо, за глубину его «отключки» похитители не беспокоились.
Ниже лежали трое чистильщиков. Сергей не сумел рассмотреть их лиц, но по некоторым деталям экипировки вычислил всех троих. Эти ребята тоже были из роты Сухова. И, похоже, они тоже находились в сознании, но не могли пошевелиться, поскольку их скафандры также были заблокированы.
Сергей попытался установить связь с ребятами на боевом канале, но выйти в эфир не сумел. Его м-фон, вживленный наряду с главным управляющим компьютером, отказывался устанавливать связь в принципе. Складывалось впечатление, что он просто вырубился или вовсе исчез из организма, словно его и не было.
Найденов отлично понимал, что это невозможно, вживленные импланты сами по себе из организма не исчезают, но эфирная пустота и появившееся в этой связи ощущение оторванности от мира его немного испугали. Невозможно-то невозможно, а вдруг? Мысль в первую секунду показалась дикой, но почему-то очень скоро заняла все сознание Сергея.