Пахло древесным дымом и кедровыми опилками. Когда глаза привыкли к полумраку, я понял, что никогда не видел такого… рыбацкого домика. Над огромным камином красовались лосиные рога. На другой стене — медвежья шкура. Мебель и здесь была деревянная, грубо сколоченная, но диваны и кресла мягкие, обитые ковровой тканью.
Ко мне подошел мужчина средних лет, лысеющий, с очками на шнурке.
— Я Пол Фечер, управляющий. А вы, должно быть, мистер Лэндри.
— Вы угадали, — сказал я.
— Методом исключения. Приехали три новых человека, причем две женщины. Добро пожаловать в охотничий дом «Королевский лосось». Если вам что-нибудь понадобится, дайте знать мне или кому-нибудь из наших сотрудников. Наверняка вы уже познакомились с моим сыном Райаном.
— Да. — Это парень, что встретил нас у причала.
— Наш девиз: единственное, что должны поднимать гости, это удочка. Или бокал виски. — Управляющий посмотрел на часы: — Ну, у вас есть еще время перед банкетом по случаю прибытия. Кто-то пошел вздремнуть, кто-то — в гимнастический зал. Если хотите расслабиться, у нас есть сауна. И, конечно, наш бар всегда открыт.
— Буду иметь в виду.
— Вы будете жить в Ванкуверской комнате вместе с мистером Латимером. — Джеффри Латимера, генерального юрисконсульта, считали большим занудой. А еще он был координатором расследования Шерил. Интересное совпадение. — Вас двенадцать человек, а гостевых комнат всего семь. Да вам понравится. Вспомните детство, летний лагерь.
Я никогда не ездил в летний лагерь. Произведя в уме несложные подсчеты, я сказал:
— Значит, не у каждого есть сосед по комнате?
— Ну, ваша новая генеральная директорша, конечно, живет в отдельном номере.
Жить в одной комнате с одним из этих типов. Вот проклятье!
Поднявшись по лестнице, я заглянул в открытую дверь одного из номеров. Эли стояла у окна и распаковывала чемодан. Она улыбнулась мне:
— Может, зайдешь на минутку?
Я зашел, и она закрыла за мной дверь. У меня внутри что-то дрогнуло в предвкушении — как всегда, когда мы с ней оставались наедине, но, разумеется, я отогнал эти мысли.
— Думаешь, это безопасно? — сказал я, усевшись на старый деревянный стул.
— Когда будешь выходить, убедись, что никто тебя не видит.
Она села на другой стул рядом со мной.
— Послушай, на этой встрече… в самолете, ты, похоже, был немного расстроен?
— Скорее, меня тошнило от отвращения. Быть стукачом — не самый лучший для меня способ делать карьеру.
— Но она об этом и не просила, — сказала Эли, явно чувствуя неловкость. — Просто слушай и смотри, вот и все. Поверь, все это делается, чтобы защитить компанию от чудовищного позора.
— Честно говоря, мне не за что насылать проклятия на голову Хэнка Бодина.
— Если он или кто другой дал взятку чиновнику из Пентагона, то по остальным тоже ударит. Как это было в «Боинге».
— Для тебя это важно?
— Не надо делать это только ради меня.
— Ой, Эли, перестань. Ты отлично знаешь, что я не могу тебе отказать. Исходя из истории наших взаимоотношений.
— Исходя из истории наших взаимоотношений, — тихо повторила она, — я не исключала, что ты пошлешь нас к дьяволу. Я предложила Шерил тебя, потому что я тебе доверяю.
Она вдруг провела рукой по моей штанине.
— У тебя все брюки в собачьей шерсти.
— Надо купить специальную щетку, — сказал я.
Она улыбнулась, словно втайне довольная чем-то.
— Ты до сих пор встречаешься с той грудастой блондинкой?
— С какой блондинкой?
— С той, с которой я тебя видела в «Суши Маса».
— А, эта. Нет, с ней все кончено. — Неужели я слышу в ее голосе ревность? — А у тебя кто-нибудь есть?
— Только работа, а на ней сплошное безумие. А у тебя?
Я кивнул.
— Не блондинка?
— О, на самом деле именно что блондинка.
— Надо же. И как ее зовут?
— Герти. Сокращенное от Гертруда.
— И чем она занимается?
— Любит бегать. И есть. Она бы ела непрерывно, если бы я не ограничил ее двумя трапезами в день.
— Нервное расстройство?
— Нет, просто особенность породы.
Она шутливо толкнула меня, но получилось весьма ощутимо.
— Итак, ты по-прежнему работаешь с Майком Зорном.
— Конечно. Он отличный парень. Отличная работа.
— И наверняка ездишь на том же жутком старом джипе.
— Он по-прежнему хорошо ездит.
Мы помолчали, потом я спросил:
— Послушай, нам ведь будет непросто здесь?
— Непросто? Ты имеешь в виду, потому что мы когда-то с тобой спали? Не думаю, что это осложняет дело, а ты?