Молчание.
— Проклятье, — выругался я и подступил к Баку сам.
— Сам влип в это дело, — услышал я голос Бросса. — О чем ты думал — хотел слинять отсюда? Спасти свою задницу?
Я неохотно повернулся к нему:
— Я пытаюсь спасти все наши задницы, Кевин. Думаешь, если сидеть тихо, как паинька, то в этом спасение? Нет. Надо позвать на помощь.
— За это уже убили Данцигера и Грогана.
— Неправда. Рассел убил их, потому что каким-то образом обнаружил, что они его узнали. Они вычислили, кто он такой. И я скажу вам больше: Гроган был единственный, кто помнил номера наших банковских счетов. А значит, Рассел уже не получит своих денег. И угадайте, что сделает Рассел, не получив денег? А, Кевин?
Бросс с отвращением скривил рот.
— Зачем слушать этого придурка?
— Вы не правы, — тихо сказала Шерил. — Он волевой человек. В отличие от некоторых.
— Тогда хоть прикройте меня, — сказал я. — Когда они спросят, где Бак, вы знаете только, что он сказал, что не желает провести остаток дней в тюрьме. А если заметят, что меня тоже нет, скажите, что мне срочно понадобилось в туалет, не мог терпеть. — Я оглядел комнату. — Стоит кому-нибудь сказать что-то другое, и расплачиваться придется всем. — Я посмотрел в лицо Броссу. — Так что даже если я и придурок, не надо гадить.
— Никто не подгадит, — сказал Бодин. — Я прослежу.
— Спасибо. Так никто не поможет мне унести этого?
— Я, — раздался голос из дальнего угла. Один из официантов-мексиканцев, Пабло. — Я вам помогу.
Удивительно, насколько легче освобождать от пут не себя, а другого. Я разрезал веревку, а куски сунул в карман.
— В этой комнате ведь нет кладовки?
— В холле есть, — сказал Пабло. — Но подвал ближе.
— А как туда попасть?
— Я покажу.
Он подхватил тушу Бака под мышки. Я взялся за ноги, под колени, и мы двинулись к двери. В большом зале было темно и до сих пор витали запахи ужина. Сколько же прошло времени? Пять, может быть, шесть часов? Мы осторожно продвигались среди беспорядочно разбросанной мебели.
— Если они войдут, — сказал я, — бросаем его и бежим, понял?
Я толкнул дверь, она открылась в темный коридор. Слева была дверь в подвал, крепкая, дубовая.
— Здесь, — прошептал Пабло. — Выключатель на стенке.
Я отпустил одну ногу Бака и нащупал металлическую шишку выключателя. Заскрипела, открываясь, дверь подвала. Я включил свет, и голая лампочка осветила узкую крутую лесенку.
— Осторожно, — предупредил Пабло. — Тут нет перил.
Мы спустились в сырой темный подвал. У стены стояли металлические полки со всяким хламом: там были старые светильники, картонные упаковки от электрических лампочек, доисторический блендер… Открытая кладовка была заставлена мешками риса, банками консервов и бутылями растительного масла.
— Надо привязать его к чему-нибудь неподвижному, — сказал я. — Где здесь бойлер?
— Есть кое-что другое, — ответил Пабло и указал подбородком налево.
Мы потащили Бака по узкому проходу между высокими железными полками со стиральными порошками и отбеливателями. Похоже, теперь мы были прямо под большим залом. Здесь бетонные стены переходили в арочный свод, а впереди виднелось что-то похожее на чугунную решетку. В полумраке было не разобрать, что же это такое на самом деле. Мы осторожно опустили Бака на пол. Пабло повернул выключатель, вспыхнул ряд лампочек.
За стальными прутьями я увидел помещение с низкими кирпичными сводами. Пол был песчаный. На простых деревянных стеллажах покоились сотни пыльных бутылок. Винный погреб.
— Да, — сказал я, подергав решетку. — То, что надо.
Я вытащил из кармана обрезки веревки.
— Нужна еще веревка.
— Здесь нет.
— Подойдет что угодно: провод, цепь…
— Ага, может… — Пабло устремился туда, откуда мы пришли.
Решетка винного погреба была сделана из мощных прутьев. Шато-лафит никуда не делся — и Бак никуда не денется.
Вдруг раздался стон. Я оглянулся — Бак пытался сесть.
Я шагнул ему за спину и сделал захват под подбородок. Он извивался, брыкался, но секунд через десять обмяк. Сонные артерии снабжают мозг кровью. Если их пережать, они перестают это делать.
Такому захвату меня научил отец. Однажды он демонстрировал этот захват на мне, пока я не отключился.
Пабло принес моток электрического шнура.
— Отлично. — Я протянул ему нож для бифштексов и попросил нарезать шнур кусками длиной фута по два.
В кармане у Бака я нашел черный футляр, откуда извлек нож — уже не для бифштексов. Нажал титановую кнопку — выскочило смертоносное зазубренное лезвие. Я протянул его Пабло.