Рыжеволосая девушка с висевшим на груди младенцем запрыгала на месте и замахала руками. Ее муж, парень лет двадцати, помахал ей в ответ и подошел к стойке, где надзирательница сверила его фамилию со списком. Шеферд последовал за ним и назвал свою фамилию и номер.
— У меня закрытое посещение, — произнес он.
Женщина заглянула в компьютерную распечатку.
— Комната номер пять, — сообщила она, указав в дальний конец комнаты.
Пробираясь между рядами, Шеферд заметил камеры слежения, висевшие по всем четырем углам зала. Они медленно смещались, фокусируясь на отдельных столах и бесстрастно наблюдая за тем, как мужья обнимали жен, а отцы нянчили малышей и целовали детей постарше. Некоторые мужчины откровенно плакали, прижимая к себе жен, по их щекам струились слезы.
Между столами ходили трое надзирателей, невозмутимо глядя, как заключенные занимают свои места. Если кто-нибудь вел себя слишком возбужденно, они хлопали его по плечу и просили успокоиться. Все заключенные садились по правую сторону столов, а посетители — по левую.
В углу зала стояла кабинка, где продавали сладости и напитки, рядом находилась игровая площадка для детей, за которой присматривали две добродушные женщины средних лет.
Дверь в пятую комнату была открыта, и за столом уже сидела Сью. Лайам первым увидел Шеферда и бросился к нему, раскинув руки.
— Папа, папа! — закричал он.
Шеферд схватил его на руки и крепко сжал.
— Привет, малыш, — сказал он и поцеловал его в лоб.
— Когда ты вернешься домой, папа? — спросил Лайам.
Шеферд поцеловал его снова.
— Скоро.
— Сегодня?
— Нет, не сегодня, но скоро.
Он поставил Лайама на пол и протянул руки Сью. Жена улыбалась, но Шеферд заметил, как она напряжена. Он сжал ее в объятиях, и она обвила руки вокруг его талии.
— Господи, как я по тебе соскучился! — прошептал Шеферд.
— Ты сам на это пошел, — отозвалась она, и он услышал в ее голосе упрек.
— Прости.
— Я не думала, что это будет так ужасно.
— Здесь тюрьма, — заметил Шеферд, пытаясь улыбнуться. — А ты чего ожидала?
— Мне говорили, что теперь они больше похожи на летние лагеря.
— Речь шла о заведениях открытого типа, — объяснил Шеферд.
— А это какое?
— Категория А. Тюрьма строгого режима.
— Но ведь тебя даже не судили. А как же презумпция невиновности?
— Так работает система, любимая.
— Почему тебя посадили в тюрьму, папа? — спросил Лайам. — Ты плохо себя вел?
Шеферд опустился на одно колено и положил руку на плечо сына.
— Я хорошо себя вел, Лайам. Но никому не рассказывай, что я здесь, ладно?
— Это тайна?
— Да.
— Хорошо, папа.
Шеферд взъерошил его волосы.
— Умница.
Сью достала из сумки тетрадь, цветные карандаши и положила их на стол. Лайам принялся рисовать. Шеферд поднялся с пола.
— Спасибо, что пришла, — сказал он жене. — Ты приехала с Харгроувом?
— Сэм прислал шофера. Он ждет нас снаружи. Сколько времени это займет, Дэн? Долго тебе еще здесь сидеть?
В комнате было стеклянное окно, и охранники могли заглядывать внутрь, но никто не проявлял к Шеферду интереса.
— Это опасно? — спросила жена, понизив голос, чтобы не слышал Лайам.
Сью села за стол. На ней была десятилетней давности шерстяная кофта, в которой она всегда ходила с ним на прогулки, выцветшие голубые джинсы и старые ботинки. Для тюрьмы сгодится. Зато она тщательно накрасилась и распустила свои длинные волосы, как он любил.
Шеферд покачал головой.
— Я в блоке предварительного заключения, — произнес он. — Все стараются вести себя тихо, чтобы хорошо выглядеть в суде.
Он не стал сообщать ей про свою стычку с Дикобразом. И про сломанную ногу Юржака.
— Кто-то из женщин говорил, будто на прошлой неделе один парень покончил с собой.
— Только не в нашем блоке, дорогая.
— Как тебе здесь?
— В основном скучища.
— У тебя отдельная камера?
Шеферд улыбнулся.
— Пока нет. Но у меня есть телевизор.
— Ты шутишь!
— Так здесь принято. Это отвлекает заключенных.
— А у вас бывают драки и все такое?
Шеферд рассмеялся:
— Конечно, нет. Это ведь не кино. Мы не слоняемся целыми днями по двору и не устраиваем схватки на ножах. Нас выпускают на прогулку на сорок пять минут в день и тщательно обыскивают на выходе и входе.
Он сел напротив нее, и они стали наблюдать, как Лайам, надувшись от напряжения, раскрашивает пиратский корабль.
Сью сдвинула брови:
— Где ты взял эти часы?
Шеферд взглянул на свой «Роллекс».
— У Харгроува.
— Они ужасны.
— Знаю. Это часть моей роли. — Он показал ей толстую золотую цепь на шее. — И это тоже.
— Ты похож на... даже не знаю, на кого ты похож.
— Скоро все кончится.
— Ты теперь мне должен, Дэн Шеферд. Ты мне очень сильно должен.
— Знаю.
— Мне тебя не хватает.
— Мне тебя тоже.
— Правда, Дэн. Это не просто слова. — Она посмотрела на Лайама. — И мальчик по тебе скучает.
— Дело очень важное, любимая.
— А когда оно было не важным? Всегда одно и то же. Парень, которого надо посадить. Потом еще одного, затем еще и еще.
— Именно поэтому наша работа так важна. Если мы ее бросим, что станет с нашим миром?
— Но ты всегда на передовой, верно? Там, где больше риска. Сначала в армии, теперь у Харгроува с его доморощенными героями. — Сью наклонилась над столом. Шеферд увидел, что она вот-вот расплачется. — Ты просто одержимый, Дэн. Ты подсел на адреналин.
Шеферд понимал, что тюремная комната для посещений — не самое подходящее место для обсуждения его работы или его психики. Он не собирался спорить с женой, особенно в присутствии Лайама. Но у него была и еще одна причина: в глубине души он сознавал, что Сью права.
Шеферд взъерошил волосы Лайаму.
— Ты в порядке, парень?
Лайам кивнул.
— Когда я вернусь домой, съездим на рыбалку. — Он повернулся к жене: — Как твои родители?
— У них все нормально.
— Ты ведь им не сказала...
— Господи, Дэн, за кого ты меня держишь? Сколько лет я уже жена полицейского? — Она вздохнула и сама ответила на свой вопрос: — Слишком долго.
— Хочешь что-нибудь съесть или выпить? Лимонад? Пирожное?
— Нет, спасибо.
— Я должен тебя кое о чем попросить, — произнес Шеферд.
— О чем?
— Знаешь, почему нам разрешили закрытое посещение? Все уверены, что ты хочешь со мной развестись.
Лайам встрепенулся.
— Вы с мамочкой разводитесь?
— О Боже, конечно, нет! — воскликнул Шеферд. Он вскочил и прижал сына к себе. — Это просто шутка. Как школьная игра. Понарошку.
Лайам нахмурился.
— Вы притворитесь, что разведетесь?
— Точно.
— Но ведь ты все равно вернешься домой, правда?
Шеферд поцеловал его.
— Конечно.
— Что это значит, Дэн?
Он посадил сына за стол и подождал, пока тот снова займется рисованием.
— В зале сидит Карпентер.
— Человек, за которым ты охотишься?
Шеферд кивнул.
— К нему пришла жена.
— И что?
— Если мы с тобой разыграем ссору, у меня появится возможность подобраться к нему поближе.
— Каким образом?
Шеферд понимал, что Сью не в восторге от этой идеи, но ему не хотелось упускать шанс. Он перегнулся через стол и взял жену за руки.
— Наша ссора подтвердит мою легенду, — прошептал он. — Если Карпентер увидит, как ты меня ругаешь, я смогу жаловаться ему. Как муж мужу.
— А как же?.. — спросила Сью, кивнув на Лайама.
— Мы скажем, что это игра.
— Я люблю игры, — отозвался Лайам.
Шеферд постучал пальцем по тетради.
— Смотри, ты не закрасил этот уголок, — произнес он.
— Не могу поверить, что ты хочешь нас использовать.
— Я вас не использую, — возразил Шеферд, но сразу понял, что это ложь.