Амелия проводила Шеферда через блок и по коридору безопасности до приемной зоны. Здесь его ждали двое высоких мужчин в черных плащах. Шеферд узнал одного, но не подал виду, пока Амелия оформляла документы. Это был Джимми Шарп по прозвищу Бритва — ветеран стратклайдской полиции, двадцать лет прослуживший в органах и участвовавший вместе с Шефердом в нескольких секретных операциях. Видимо, Харгроув специально прислал его сюда, чтобы Шеферд увидел знакомое лицо.
— Когда вы его вернете? — спросила Амелия.
Второй мужчина пожал плечами. Он был огромного роста, с широкими плечами и носом боксера.
— Мы отвезем его в Глазго, покажем одной старой даме, с которой он плохо обошелся. Вернемся, когда закончим.
— Если он задержится, мы должны быть уверены, что вы позаботитесь о его ночлеге.
Мужчина подошел к Амелии и посмотрел на нее с высоты своего расплющенного носа.
— В Глазго трое парней с обрезами захватили в заложницы семидесятилетнюю старушку и прострелили ей ногу. Это обыкновенная женщина, которая случайно оказалась на месте преступления. Вы бы лучше заботились о ней, а не о подонках вроде Макдоналда.
— Вы уверены, что он в нее стрелял? — спросила Амелия.
— Я ни в кого не стрелял, — вмешался Шеферд. — Меня хотят подставить.
Мужчина жестом приказал ему замолчать.
— Будешь говорить, когда тебя спросят, Макдоналд.
— Макдоналд находится под следствием, — заметила Амелия. — Пока не состоялся суд, он считается невиновным.
— Занимайтесь своими бумагами, — буркнул мужчина. — Мы отвезем его на опознание, и если это не тот парень, он вернется в камеру раньше, чем в его кровати остынут простыни.
Амелия нахмурилась, словно хотела что-то возразить, но потом подписала два листка, убрала один в папку и другой протянула детективу.
— Мы можем идти? — спросил он, сложив документ и убрав его в карман.
— Он в вашем распоряжении, — ответила Амелия.
Шарп достал наручники и скрепил свое левое запястье с правой рукой Шеферда.
— Не забудь, что я тебе сказала, Макдоналд, — напомнила Амелия, когда Шарп выводил его из комнаты.
— Да, мэм, спасибо, — отозвался Шеферд.
Во дворе стоял синий «воксхолл-вектра» с работающим мотором. Шарп открыл заднюю дверцу, пропустил вперед Шеферда и сел рядом с ним. Даже в машине детектив продолжал играть свою роль, изображая невозмутимого полицейского, которому до смерти надоело конвоировать вооруженных преступников. Второй детектив занял место рядом с водителем и указал ему на ворота. Шофер, маленький лысый мужчина в кожаной куртке с поднятым воротником, завел мотор и нажал на газ.
Шеферд шевельнулся на своем сиденье. Амелия с блокнотом в руках вышла на улицу и смотрела, как они уезжают.
Автомобиль остановился у ворот. Охранник в теплой куртке приблизился к водителю и проверил бумаги через опущенное окно. Он взглянул на Шеферда.
— Год рождения? — спросил он.
Шеферд дал ему анкетные данные Макдоналда.
— Личный номер?
Шеферд ответил.
Офицер попросил документы у детективов, и они по очереди протянули ему свои удостоверения. Он сравнил их лица с фотографиями, отступил от машины и махнул своему напарнику. Огромные ворота открылись, и водитель поднял окно.
— Это сладкое слово «свобода», — еле слышно пробормотал он.
Шарп подождал, пока машина отъедет подальше от тюрьмы, и обратился к Шеферду:
— Сочувствую твоему горю, Паук.
Шеферд молча кивнул. Шарп представил своих помощников. Человека с боксерским носом звали Тим Бикнелл, он был новеньким в отряде Харгроува. За рулем сидел Найджел Россер.
— Мы прозвали его Россер, потому что он держит собаку, — промолвил Шарп. — По крайней мере мы ему так говорим.
Россер добродушно усмехнулся и сложил пальцы буквой "V".
— Жми на педаль и смотри в оба, — приказа! ему Шарп.
— Спасибо за старушку с простреленной ногой, — произнес Шеферд. — Это здорово поднимет мою репутацию в тюрьме.
— Не волнуйся. Когда мы вернемся, надзиратели будут знать, что в Глазго тебя не было, — успокоил его Шарп.
Бикнелл открыл бардачок и достал металлический контейнер с сандвичами из «Маркс энд Спенсер». Он протянул его Шеферду.
— Как насчет кофе? — спросил он. — Босс сказал, вы любите черный без сахара.
Шеферд поставил контейнер на колени и взял сандвичи. Один был с черным хлебом и говядиной, другой — с белым хлебом и жареным цыпленком.
— После тюремной пищи тебе это должно понравиться, — заметил Шарп.
— Что верно, то верно, — пробормотал Шеферд.
Он открыл зубами упаковку и начал есть.
— Мы собираемся проехать по кольцевой и посмотреть, нет ли слежки, — сказал Шарп. — Если все чисто, отвезем тебя домой. Лайам и его бабушка сейчас там. В багажнике есть смена одежды и дорожный несессер. Ты можешь привести себя в порядок, пока мы будем заправляться.
Шеферд жевал. Он по-прежнему был в арестантской робе, в которой отправился к Харгроуву из спортзала. Душ он в этот день не принимал.
— Нам пришлось придумать про Глазго, чтобы увезти тебя хотя бы на ночь, — продолжил Шарп. — Вернемся завтра вечером. Ты почти весь день проведешь со своим парнишкой.
Один день, подумал Шеферд. Двадцать четыре часа. Все, что сумел дать ему Харгроув после смерти Сью.
— Я знаю, Паук, это очень мало, но если мы задержимся дольше, возникнут подозрения.
Шеферд промолчал. Шарп наклонился и снял с него наручники.
— Как там внутри? — спросил он.
— Девяносто процентов скуки, десять процентов риска, — ответил Шеферд. — Почти всем заправляют заключенные. Если что-то случается, максимум, что может сделать охрана, — вызвать подкрепление. Поэтому они на многое закрывают глаза.
— А как твой подопечный?
— Крепкий орешек. Я хожу по лезвию ножа.
— Не понимаю, как ты это выдерживаешь, — покачал головой Шарп. — Я бы спятил.
— Ничего, привык бы.
Бикнелл предложил Шеферду бутылку виски.
— Плеснуть вам в кофе? — спросил он.
Шеферд не возражал, но ему не хотелось, чтобы дома от него пахло алкоголем, и он отказался. Он отвинтил крышку термоса и налил себе немного кофе.
— Из «Старбакса», — улыбнулся Шарп. — Не то что это быстрорастворимое дерьмо.
У напитка был густой и насыщенный вкус, не имевший ничего общего с тем жидким пойлом, которое Шеферду приходилось пить в тюрьме. Впереди на обочине дороги стояли два мотоциклиста. Один отделился от тротуара и выехал на шоссе перед «воксхолл-вектра». Водитель был в черном кожаном комбинезоне и закрытом шлеме. Второй мотоциклист последовал за ними.
— Это наши, — пояснил Бикнелл, достав из плаща маленькую рацию. — Браво один, на связи.
В динамике что-то загудело.
— Браво два, говорите громче.
— Браво два, на связи.
Снова гудение.
— Еду за вами, — доложил задний мотоциклист.
Бикнелл убрал виски в бардачок и откинулся в кресле.
— Послезавтра похороны Элиота, — сообщил он.
— Я не знал, — сказал Шеферд.
— Джонатан был отличным парнем. По крайней мере для фаната «Спурс».
— Ты ведь с ним работал? — спросил Шарп.
— Пять лет назад, во время облавы на уличных торговцев, — ответил Шеферд. — Мы вместе брали турецкую банду в северном Лондоне, а потом проболтали весь обратный путь. Тогда мы оба были стажерами. Пойдешь на похороны?
— Харгроув запретил нам появляться. Карпентер может засечь всех, кто там засветится.
— Как он умер?
— Двое парней на мотоцикле остановились рядом на перекрестке. Бах, бах — и всем привет. Мотоцикл, разумеется, краденый. Профессиональная работа.
— Как отреагировала его жена?
— Ее накачали транквилизаторами. Она тоже была в машине, когда это случилось.
— Господи Иисусе, — пробормотал Шеферд.
Харгроув, как всегда, не особенно вдавался в детали. Он считал, что Шеферду не обязательно знать все подробности убийства Элиота.
— Но детей у них не было?
Шарп поморщился.
— Она беременна. Уже два месяца. Он даже не успел об этом узнать. Жена хотела сделать ему сюрприз.