Вскоре Макдоналда перевели в другое помещение, где констебль сделал его фотоснимки анфас и в профиль и проводил назад, в первую комнату. Келли и О'Коннор уже ушли.
Сержант спросил Макдоналда, хочет ли он сделать телефонный звонок. Макдоналд знал немало людей, которым он мог бы позвонить, но отрицательно покачал головой.
— Ты хоть понимаешь, за что тебя арестовали? — поинтересовался сержант.
Макдоналд кивнул.
— Тебе предъявят несколько серьезных обвинений, — заметил сержант. — Не хочу давать советы, но на твоем месте я бы поговорил с адвокатом. Государственному защитнику не обязательно интересоваться твоим именем.
— Спасибо, — сказал Макдоналд. — Нет.
Сержант пожал плечами.
— Надо сдать часы и драгоценности.
— Мои часы забрала судебный медэксперт, а драгоценности я не ношу.
Свое обручальное кольцо он снял еще два месяца назад.
— Доктор тебя осмотрел?
Макдоналд кивнул.
— Тебе нужен какой-нибудь специальный уход или что-либо в этом роде?
— Нет. Но буду рад, если снабдите меня обувью.
— В камере есть звонок. Почувствуешь себя плохо — головокружение, тошнота, — нажми кнопку. Мы вызовем тюремного врача. Пару лет назад один парень скончался у нас от удара в голову. У него было внутреннее кровотечение, а никто не заметил.
Он подозвал констебля.
— Камера номер три, — сообщил сержант, протянув ему карточку, на которой было написано: «Неизвестный, вооруженное ограбление», рядом дата и время поступления.
— Насчет обуви что-нибудь придумаем, — добавил сержант.
Констебль повел Макдоналда по коридору с серыми дверями тюремных камер, открыл одну из них и отошел в сторону, дав заключенному войти. Небольшое помещение — три шага в длину и два в ширину — имело зарешеченное окошко, туалет без стульчака и яркую лампочку в плафоне из оргстекла. Койку заменяло бетонированное ложе с тонким матрацем. В изголовье лежало два сложенных одеяла. Стены бледно-зеленого оттенка. «Цвет неспелого яблока, как пишут в каталогах», — подумал Макдоналд. С потолка сыпалась штукатурка, а на стенах красовались многочисленные имена и даты вперемежку с рисунками граффити, среди которых особенно часто встречалась надпись: «Все полицейские — ублюдки».
Констебль опустил карточку в ящик, висевший на двери.
— Не бросай в сортир всякую дрянь, — предупредил он. — Сержант просто бесится, когда засоряют трубы. А когда он не в духе, нам тоже достается.
— Как насчет жратвы? — спросил Макдоналд.
Констебль вышел и хлопнул дверью.
— Значит, нет, — усмехнулся Макдоналд.
Он взял одно из одеял. От него несло затхлой блевотиной, и Макдоналд, швырнув его в угол камеры, сел на койку. Пол был липким от грязи, и Макдоналд вытер босую ступню о матрас, потом уселся поудобнее, прислонившись спиной к стене. Он бывал в местах и похуже. По крайней мере здесь его никто не пристрелит. Свет погас, а Макдоналд продолжал сидеть в темноте, прикидывая свои шансы. Шансов было немного. Теперь он внутри системы, и все, что ему остается, — это следовать по заранее предначертанному пути.
Без часов Макдоналд быстро потерял счет времени. В окошко уже лился дневной свет, когда другой констебль отпер дверь и протянул ему пластиковый поднос, на котором разместились сандвич с беконом и бумажный стаканчик с плававшим в нем пакетиком чая.
— Сержант спрашивает, какой у тебя размер ноги, — сказал констебль.
Это был тощий и сутулый мужчина лет тридцати. Он больше смахивал на библиотекаря, чем на полицейского.
— Десятый, — ответил Макдоналд.
Констебль направился к выходу.
— Мне бы не помешало принять душ и побриться, — заметил Макдоналд.
— Душа у нас нет, — произнес констебль.
Он вышел и захлопнул дверь.
Макдоналд попробовал сандвич. Хлеб был черствым, а бекон — жирным и заветренным, но последние двенадцать часов он ничего не ел, поэтому сандвич пролетел в один момент. Чай оказался сладковатым и чуть теплым.
Вскоре на пороге камеры появилась женщина-сержант — полная, с туго завитыми волосами и в штатском. В руках она держала поношенные кроссовки.
— Одиннадцатого размера, других мы не нашли, — сообщила сержант.
Макдоналд поблагодарил и примерил обувь. Шнурков ему не полагалось, и при ходьбе приходилось шаркать подошвами, но это лучше, чем ничего. Он сел на койку, но женщина ткнула большим пальцем в коридор:
— На допрос.
Сержант повела его по коридору, и по пути Макдоналд ловил на себе жесткие взгляды офицеров в штатском. Наверное, все уже слышали о пострадавшем полицейском. Макдоналд смотрел прямо перед собой. Сержант открыла дверь и пригласила его войти.
Келли и О'Коннор уже сидели за столом, приготовив блокноты. Рядом на полке стоял двухкассетный магнитофон, а в углу, над плечом Келли, торчала маленькая видеокамера.
— Садитесь, — велел О'Коннор, указав на стул перед объективом камеры.
Макдоналд повиновался. Очевидно, детективы были уже в курсе, что в архивах нет его отпечатков и фотографий. Результаты по ДНК придут позже.
О'Коннор включил магнитофон, назвал свою должность и фамилию. Потом записал на пленку дату, взглянул на часы, добавил точное время и посмотрел на начальника. Келли выглядел усталым — под глазами темные круги, по плечам рассыпана перхоть. Инспектор также назвал свое имя и откинулся на стуле, предоставив вести разговор О'Коннору.
— Итак, вам дали выспаться и отдохнуть, — начал тот. — Может, сегодня вы больше расположены к сотрудничеству?
— Без комментариев, — сказал Макдоналд.
— Вас арестовали вчера ночью, когда вы выходили из склада в аэропорту Гатуик. Объясните, как вы там оказались.
Макдоналда не арестовали, а ударили и свалили с ног, но, видимо, детектив надеялся запутать его и заставить оговорить себя. Если так, вероятно, О'Коннора ждала не столь уж блестящая карьера.
— Без комментариев.
— Я должен спросить, хотите ли вы иметь юридическое представительство в суде, — продолжил О'Коннор. — Можете пригласить своего адвоката или воспользоваться услугами государственного представителя.
— Мне не нужен адвокат, — сказал Макдоналд, скрестив руки на груди.
— Почему?
— Без комментариев.
— Нам известно, что нападение на склад организовал Верити.
— Без комментариев.
— А вы были рядовым членом банды.
— Без комментариев.
— Мы знаем, что вы ударили мистера Верити прежде, чем он предпринял действия, которые могли бы причинить вред заложникам.
— Без комментариев.
— Если вы объясните, почему так поступили, ваше положение станет намного лучше.
— Без комментариев.
— Мы нашли на складе ружье, лежавшее недалеко от запасного выхода, через который вы выбрались на улицу. Вы подтверждаете, что оно принадлежит вам?
— Без комментариев.
О'Коннор достал коричневый конверт с парой кожаных перчаток.
— Эти перчатки сняли с вас в больнице сегодня утром. — Детектив вслух зачитал серийный номер, написанный на конверте. — Вы подтверждаете, что носили эти вещи?
— Без комментариев.
О'Коннор достал еще один пакет, с черной лыжной маской.
— Эта маска была на вас, когда вы вышли со склада, — сказал он. — Кроме того, вы были в рабочей спецодежде, принадлежавшей сотрудникам компании по дезинсекции помещений, за которых вы себя выдавали. Все это однозначно указывает на то, что вы являлись членом банды, совершившей нападение на склад, захватившей в заложники людей и стрелявшей в полицейского.
— Без комментариев.
— Отказываясь отвечать на наши вопросы, вы только причините себе вред, — заметил О'Коннор.
Макдоналд пожал плечами.
— Парень прав, — вмешался Келли. — Я не собираюсь изображать хорошего полицейского, впрочем, и плохого тоже. Вас нет в базе данных, но это свидетельствует лишь о том, что ранее вы не попадались. Бьюсь об заклад, вы профессионал. И то, что вас взяли впервые, вовсе не значит, что вы не сядете надолго. Похищение и покушение на убийство потянут на пожизненный срок.