- За дверью очень чисто повелитель! Кровь должна быть чистой! Оденьте, я прошу! Это моя работа! Я работу свою делаю хорошо!
Я молча одел бахилы на грязные кроссовки.
- Оружие тоже оставьте тут!
- Нельзя Псих, это священные руны! Я не могу!
- Хорошо, я понимаю! Идемте!
Мы зашли за деревянную дверь. С внутренней стороны она была обита целлофаном. Весь пол был выложен камнем, явно принесенным из реки, в обе стороны были расположены две комнаты. Вместо дверей, на входах, висел плотный целлофан, не позволяющий увидеть, что за ним.
- Она в левой комнате. – Псих остановился в нескольких метрах от комнаты и уставился на меня.
Я обошел его и замер, прислушался. Мне показалось, что я услышал посторонний звук, доносившийся с правого помещения. Осторожно просунув дуло ружья под целлофан, яотодвинул его в сторону и заглянул в комнату.
- Ты не Пацифик!!! – услышал я крик Психа. – Все знают, что вправо нельзя!!! Ты мразь!!! Витька прав!!! Он прав!!!
Повернувшись в сторону Психа, я увидел, как он двинулся на меня, доставая ржавый нож. В этот момент дверь обитая целлофаном приоткрылась, и я услышал знакомый старческий крик:
- Саша падай! Я прошу тебя! Он не сдержит все, навылет!
Не понимая до конца, что я делаю, слушая больше внутренний голос, я рухнул на каменный пол, заложив руки за голову, и в этот момент раздался оглушительный выстрел. Меня со спины, обдало липким жаром, и ноздри учуяли запах сладкой несвежести. Так пахнут внутренности, потроха крупного животного. Пахнут и выделяют большое количество тепла. За теплом, пришел смрад, тягучий, выворачивающий наизнанку, но я впервые смог удержать в себе рвотный позыв и поднял голову. Прямо на меня, смотрели мертвые глаза Психа. Поднявшись с пола, я увидел лишь голову с шеей, кусками плеч и руками, чуть дальше лежали ноги в штанах, с кровавым месивом в середине, туловища, как такого я не увидел, его просто не было.
- Вот это разрыв! – Дед довольно улыбался. – Вот это я понимаю 1943 год! Умели наши делать! Нет, не трассер это, а разрывные! Иди Саша, не тяни, я прослежу за входом!
Весь в крови, я вбежал в комнату, где должна была быть Вероника и замер в ступоре!
На железной сетке-рабице, туго натянутой от стены до стены, в полусидящем положении, с кляпом во рту, с прикованными руками и ногами, абсолютно обнаженная была Вероника. Цепи, закрепленные в стену, удерживали ее руки над головой, но страшнее всего было видеть, что ее ноги, были растянуты более толстыми цепями с разные стороны, она фактически сидела на шпагате. Девушке было больно, она беззвучно рыдала. К ее влагалищу была приставлена железная алюминиевая миска, в которую стекло совсем немного крови, а вот сосок кровоточил сильно, заливая ее грудь алой кровью, стекая на живот и ниже. Снизу к груди, скотчем был примотан пластиковый стаканчик, который наполнился кровью на четверть. Девушка подняла на меня мутные, уставшие глаза, и вдруг истерично задергалась, зазвенели цепи, и крик через кляп вырвался наружу, далеким мычанием. Глаза, похожие на глаза загнанного зверя, широкими зрачками, с животным испугом смотрели на меня.
- Вера! – закричал я. – Спокойно девочка! Я прошу тебя. Дай мне две минуты.
Я схватил ее за раненую грудь, осмотрел сосок и вздохнул с облегчением. Он был лишь глубоко надрезан снизу, почти на половину. Достав зеленку, я залил им сосок. Вероника выгнула спину и протяжно закричала.
- Тихо! Я прошу тебя!
Я нашел марлевые салфетки и приложив их к груди, закрепил большим количеством пластыря. Цепи к ногам были прикованы болтами, они спокойно откручивались руками, и через секунду я освободил одну ногу девушки. Девушка по инерции сразу свела ногу, ее лицо исказилось очередной гримасой боли, и она вновь закричала.
- Спокойно, - ласково прошептал я. – Твои мышцы принудительно растянуты, им нужно время, вернуться в состояние покоя. Вера, не спеши, оставь широко раздвинутыми ноги, до того момента, пока тебе максимум не больно. Вернее, больно будет всегда, найди то положение, при котором боль минимальна. – Я сорвал с нее кляп. Он тоже оказался в небольшом количестве крови, Вероника сильно сжимала его, немного повредив десна. Снова дикий крик! На этот раз уже свободный! Громкий! Протяжный!
- Вероника!Посмотри на меня! Успокойся! У нас очень мало времени! Послушай, меня! Прошу тебя! Не сейчас девочка! Слушай! – кричал я, ухватив ее за лицо, своими руками.
- Т..т…ты!!! Ты…..с ни…ми…!! Не прикасайся ко мне! Не тттрррооооггггааааййй меня! Мразььььь! Сууууккккааааа!!!!! Ты все специально придумал, ты с ними!!!!! Не тттрррооооогггаааййй меня!!!!! Не мучай, лучше убееей!!! – она вырвалась из моих рук, обреченно опустила голову и уже намного тише, зарыдала.
- Сейчас я освобожу тебя, ты постарайся немного отдохнуть, пока буду искать одежду, ты должна успокоиться. У нас нет времени, если вернется Макар, нам будет худо, мы на его территории, он тут все знает. Я не с ними, я смог убить отца Сергия, и вернуться за тобой. Спасибо Маше, успела подсказать дорогу, перед смертью.
От услышанного девушка дернулась, и уже более осмысленно посмотрела на меня. Я снял с нее все цепи, и она осторожно, принялась медленно сводить вместе ноги. Когда было особенно больно, она замирала и закрывала глаза, прикусывая кровавые губы.
Я выбежал во коридор и крикнул:
- Дед! Тихо все?
- Пока, да, но спеши внучек, если он поймет, что мы тут, то просто замурует нас, поставит дверь наверху на место, и окажемся мы в склепе. Один я назад не полезу, слепой, не увижу, чего, и попадусь, а так, хоть что-то может и придумаем. Торопись!
Я вошел в другое помещение и увидел самую настоящую операционную. А если быть точным, то анатомичку. Железный стол как в морге, с канавой для стока крови, медицинской операционной лампой и большим количеством инструментов для аутопсии*. В углу стоял стеклянный шкаф, с железным каркасом, выкрашенным в белый цвет, времен советского союза, в нем-то я и увидел вещи Вероники. Достав одежду, я прихватил с собой скальпель. Слух пятью минутами раньше, не подвел меня, на шкафу стояла клетка, внутри которой сидела, огромная серая крыса, и громко грызла что-то, похожее на высушенный чернослив. Почему то я был уверен, что это какой-то человеческий орган или его часть. Вернувшись в девушке, я обнаружил, что она сидит и держится за живот.
- В чем дело Вера? Болит живот?
Она молчала, уставившись в одну точку, и абсолютно не реагировала на меня.
- Вера! Вероника! Одевайся! – Я кинул ей вещи, и она слегка качаясь из стороны в сторону, автоматически, как робот, принялась быстро одеваться.
Мы вышли в коридор. Вероника нервно взглянула на остатки тела Психа, также нервно и недоверчиво, абсолютно молча, посмотрела на деда и затем уставилась на меня.
- Двинули дед!
- У девчонки шок, внучек. Как бы она дров не наломала.
- Нормально все, я подниму ее на руки. Донесу до лестницы.
- Что хочешь, может быть, внучек. – Дед закашлялся. – Лезем.
Около лестницы, я опустил девушку, и жестом показал ей подниматься наверх. Она, молча, послушалась и снова замерла наверху, как робот. Мы зашли за ржавый остов трактора, и я дал деду отдышаться.