- Тебе надо поспать. – Девушка ласково посмотрела на меня.
- Нет. Не надо. Опасно. Плывем.
- Я могу покараулить?
- Нет.
- Уверен?
- Да.
Насилуя до износа свой организм, я плыл без остановок, почти до темноты, не останавливаясь ни в туалет, ни на обед, ни на отдых. После четырех вечера, река стала казаться мне киселем с красноватым свечением по берегам, картинка не менялась, и мне все чудилось, что мы стоим на месте. Я не видел и никого не слышал, в памяти был провал, я даже не помнил и не слышал Веру, но чувствовал, что она рядом, может, даже спит, не обращая на меня никакого внимания. Затем во мне появилось чувство огромного бешенства, злости, от своих же мыслей: «Какого хрена я гребу такими маленькими чайными ложками этот кисель, а он никак не остывает, и почему я барахтаюсь в нем как оса, а не пью, и не утоляю жажду». Когда стало совсем темно, я просто замер и глупо пялился на весла, не понимая где низ, где верх, и вообще…… «Почему нет тумана? Нас так найдут. Почему Вероника такая спокойная? Почему все так мутно и не понятно, и, черт побери, почему так липко и жарко?».
Темнота!
Глава 14.
Я медленно приоткрыл веки. Свет немного резал глаза, но буквально через минуту, я снова закрыл их и спокойно, глубоко уснул. Опять сон. Я увидел в нем снова Веронику. На этот раз она была одета в мужскую, черную рубашку. Все пуговицы были расстегнуты, и я спокойно видел бугорки ее грудей, плоский животик с красивым пупком, черные трусики, скрывающие лобок и вульву, которую я дико хотел разглядеть, сквозь немного оттопыренное в этом месте белье. Видел красивые, смуглые, упругие бедра и колени. Вероника стояла возле кровати, на которой лежал я. Она смотрела на меня и улыбалась, красиво накрашенными, в бордовый цвет губами. Ее зеленые глаза ярко горели на фоне темных волос, которые в свою очередь светились иссиня-черным светом.
Меня снова выкинуло из сна в реальность, и я открыл глаза. Вероника действительно была рядом, она сидела на краю кровати, и пила из граненого стакана молоко с баранкой. На ней были шорты из джинсы, и действительно, черная мужская рубаха, застегнутая и затянутая в узел на животе.
- И почему мне снятся всегда полуобнаженные бабы? – тихо спросил я.
- Прямо всегда? – Вероника счастливо улыбнулась и посмотрела на меня.
- Походу да, даже когда сон не очень добрый, так сказать…
- Наверно, ты сексуальный мужчина…
- Ага, половых клеток в избытке. – Я хмыкнул. – Где мы?
- В той самой деревне, про которую говорила Маша.
- Мы все же доплыли до нее. Надо же.
- Ха, мы влетели в нее как на катере. Времени было всего шесть вечера. После последней остановки, той с кабаном, помнишь? – я кивнул. – Так вот, часа через два после обеда, ты стал бредить, говорил чушь и глупости всякие, как отключился, но с весел не сошел. Тебя отдирали от них, ты никого не слышал и ничего не видел. Я кричала, умоляла, просила тебя, бесполезно. Единственное, когда мы вплыли в деревню, я сказала, что мы на месте, ты среагировал и резко остановился. На берегу рыбачили два старика, они то и привели нас к бабе Тамаре. Точнее, тебя принесли. Ты спал ночь и весь день, сейчас почти восемь вечера следующего дня. Ночью у тебя был жар, тебя всего помыли, переодели, обработали рану. Хоть она и не опасна, она начала немного нагнивать, возможно, из-за речной воды или натер одеждой,мог бы и сепсис быть. Баба Тамара лечит, какими-то травами, очень вовремя все, успели.
- Как это помыли?
- Так, раздели догола и помыли. Потом поменяли белье. – Вероника улыбнулась. – Ты, стесняешься бабушку или меня? Что так напрягся то, что тебя надраили всего?
- Неудобно, как-то.
- Я ей все рассказала. Ну как всегда, немного утаив кое-чего. Знаешь, они в курсе того, что происходит в той петле. Вернее думаливсе, что это было раньше, и такое уже давно не случалось. У них тут своя легенда, но главное…не смейся только, здесь есть легенда «Черного кабана». Если это животное появляется и смотрит спокойно на человека, то тот, жить будет еще, ох как долго и выживет практически в любой ситуации. Только кабан этот, не показывается, двоим сразу, а поодиночке. Вернее так было раньше.
- Во как. Выходит, либо кабанюга сплоховал, либо мы ненормальные, либо это не тот, не из легенды, а из дикой природы.
- Но, черный, как уголек.
- Очередной бред. Я могу встать? – спросил я.
- Ты у меня спрашиваешь разрешения?
- Устал лежать, спина болит уже.
- Не думаю, что это от кровати. Удивительно, как у тебя еще руки не отвалились, столько на веслах сидеть. Вещи твои вон на стуле, все выстирано. Свежее.
Я поднялся на удивление легко и твердым шагом подошел к стулу с одеждой, обнаружив, на вещах свои часы, они были заведены и верно указывали время.
- Хм, пахнет так вкусно. Необычно. По-деревенски.
- Вещи поласкают прямо в реке. Там черная рубашка, не твоя, но примерь. Она как новая.
- Смотрю на тебе тоже?
- Да. Часть вещей бабы Тамары. Отдала нам. Ей за ненадобностью. Я так поняла этим вещам много времени. Лет по двадцать.
- Кто она? Что ты про нее знаешь?
- Старая добрая женщина. Живет одна. Накормила, напоила, приютила. Ничего больше не знаю. Сказала, что в этой деревне, нам остерегаться нечего. Все помогают друг другу. Ну что, оделся? Пойдем, познакомишься и покушаешь? – Она поднялась с кровати.
Я кивнул и как когда-то, нагло уставился на оголенный живот Вероники, не забыв скользнуть взглядом по ногам.
- Да, Саша, - мы перехватили взгляд друг друга. – Да, Саша. И это тоже, да. Все, что хочешь, да. Только я больше не хочу грубо и больно. Хватит, натерпелась.Хочу, как нежная кошка, мягко и ласково. Всегда!
Я подошел в Веронике, обнял и горячо поцеловал. Мы слились в долгом, нежном, уже немного «сексуально мокром» поцелуе. Я резко почувствовал свое желание, но его перебил трепет девушки. Оторвавшись от губ Вероники, я прошептал:
- Когда мы вернемся в Москву, а мы вернемся – обещаю, я хочу, что бы слово «да», было и там.
- У меня ребенок, зачем тебе это…там? У тебя могут быть - свои.
- Это не тебе решать. В конце концов, ты тоже можешь мне их дать, а твою малышку, я посчитаю своей.
Вероника снова прижалась ко мне, и мы вновь утонули в нежности поцелуя.
Через некоторое время мы вышли из комнаты, на просторную кухню, переходящую сразу в большую, светлую терраску, на которой стоял широкий стол с маленькой газовой одинарной конфоркой. К нему подходил черный шланг с газом, баллон которого, стоял на полу в углу. Около стола хлопотала по хозяйству седая женщина, лихо, разрезая на мелкие кусочки тушку кролика. Я остановился в двух метрах от нее и внимательно наблюдал, как она управляется с ножом.
- Чувствуется опыт, - сказал я. – Здравствуйте, баба Тамара.
- А-а, проснулись, молодой человек. Здравия вам.
- Спасибо.
- Так вот какой ты, Саша. Ваша Вероника все нахваливала, какой ты хороший и красивый. Она права. Хорош, нечего сказать. Поверь моему опыту, я уже не молода, совсем не молода. Саш, голоден? – баба Тамара вопросительно, с улыбкой уставилась на меня, поджав руки к своей груди.
- Вообще-то да. Ощущение, что очень давно не ел.
- Точно, давай. Яишенки с опятами, холодца с черным хлебушком и бутылочка брянской водочки «Лимонной». Давно бутылочка лежит, лет пятнадцать уже, если не больше, даже и не знаю, делают сейчас такую или нет. Открою дорогому гостю. – Она сделала мечтательное выражение лица и облизнула свои поддернутые морщинами губы в предвкушении вкусной трапезы.
- Вы баб Тамар, так обрисовали все вкусно, что я стерпеть то не могу. – Я улыбнулся.
- Да и не надо. Давай-ка, Вероника, быстренько, помоги мне. Давай, давай, живее, мужика кормить и ублажать нужно. Чтобы на других не глядел и домой всегда спешил. Шевелись, не будь малахольной.