Моё сердцебиение ускоряется, и я отправляю сообщение Клэр, моей лучшей подруге.
Я: Если не получишь от меня вестей через пять минут, позвони в полицию.
Клэр: Ты встречаешься с парнем по поводу бейсбольной карточки?
Я: Да.
Клэр: Хорошо, где ты, чтобы я знала, куда послать полицию?
Я: У полицейского участка.
Клэр: Не могу определить, серьезно ты говоришь или нет.
Я: [отправляю фото машины парня и полицейского участка за ней]
Клэр: Ну, если он попытается убить тебя, попробуй кричать очень-очень громко.
Я: Ха-ха, рада, что ты считаешь это забавным. О чёрт. Он выходит из своей машины!
Глянцевая черная дверь медленно открывается, и одна нога ступает на тротуар. Дорогие кроссовки, чёрные спортивные брюки. Одна рука хватается за верхнюю часть двери, и через несколько секунд из-за дымчатого стекла появляется голова с чёрными волосами.
Загорелая кожа. Полные губы.
Какого?..
Святое. Дерьмо.
Кто этот парень? Он выглядит как мужчина-модель, большой, мускулистый и такой чертовски горячий.
Мой телефон снова звонит, Клэр хочет обновить мой статус.
Клэр: Ты все еще жива? Напиши мне, когда получишь это.
Я: Да, да, подожди, я выхожу из машины.
Надеваю солнцезащитные очки — не потому, что на улице ярко светит солнце, а чтобы продолжать таращиться на этот мужской экземпляр через тёмные стёкла очков. Там, откуда я родом (примерно в восьмидесяти километрах к северу отсюда), таких мужчин не делают. Я из маленького городка, где обитают строители, айтишники и чуваки, работающие на свои семьи, а не красавчики, которые ездят на спортивных автомобилях стоимостью сто тысяч долларов и выглядят так, будто только что сошли с обложки «Джи Кью» или фитнес-журнала. Я бы не знала, что делать с таким мужчиной, но уверена, что не против поглазеть на него.
Поскольку не могу сидеть в машине вечно, я оттягиваю дверную ручку. Перегибаюсь через центральную консоль и роюсь в сумочке в поисках бейсбольной карточки, которая соскользнула на дно.
«Чёрт, где же она?»
Шарю внутри пальцами и кончиками, наконец, соприкасаюсь с гладкой поверхностью коробочки. Хватаю её и засовываю в карман джинсов и выхожу из машины. И вот я стою рядом со своим драндулетом, краснея.
Слава богу, парень не видит моих глаз.
Он высокий — по крайней мере, на тридцать сантиметров выше моих ста шестидесяти сантиметров — и широкий, как грузовик. Не бодибилдер, а тот, кто проводит большую часть своего времени на тренировках. Длинноватые волосы. Тёмно-карие глаза. Точёный подбородок и скулы, покрытые тёмной щетиной.
«Нет, Миранда, нет. Не смей флиртовать. Не смей флиртовать».
Голиаф прочищает горло.
— Ты Миранда? — голос соответствует росту: глубокий, мужественный и пугающий. Если бы я услышала его в тёмном переулке, то описалась бы от страха.
— Да, а т-ты… — ГОРЯЧАЯ ШТУЧКА. Очень. У него такой вид красоты, который заставляет ангелов впадать в немилость.
— …здесь из-за карточки, — заканчивает за мной он, не подтверждая, что его зовут Базз, как написал в своем сообщении, и протягивая свою гигантскую лапу.
Я бросаю взгляд на его ладонь. Мозолистая. Грубая. Противоречит внешнему виду мужчины. Он больше похож на человека, который регулярно посещает спа-салоны и делает маникюр. Его руки рассказывают совсем другую историю, или, может быть, это из-за занятий в спортзале.
Его машина стоит на холостом ходу позади него.
— Сначала покажи деньги, — требую я, это так не похоже на меня.
Внезапно чувствую себя так, словно нахожусь в гангстерском фильме, занимаясь сомнительным дерьмом. Оглядываюсь по сторонам, чувствуя приступ паранойи. Чёрт, нас, наверное, снимают. Что, если меня подставили в ходе секретной операции?
«Не говори глупостей, Миранда — продажа бейсбольной атрибутики не является противозаконной».
Так ведь?
Парень наклоняется к машине и достает большой конверт из манильской бумаги. Он толстый и набитый, трещит по швам. Святое дерьмо, вот что значит быть при деньгах.
— Хочешь пересчитать? — спрашивает парень, сжимая губы в дерзкую линию. Высокомерно. Почти самодовольно, как будто знает, что я не собираюсь на самом деле пересчитывать наличные средь бела дня на парковке полицейского участка. — В пачке по тысяче штук.
В пачке по тысяче… точно. Парень говорит так небрежно, но теперь, когда хорошо его рассмотрела, я предполагаю, что он, вероятно, тратит такие деньги за раз в ночных клубах. Тысяча на бутылку шампанского в VIP-секции. Первоклассное обслуживание, о котором я бы ничего не знала, если бы не видела в кино.