Поправляю компьютерные очки, сидящие на переносице, и сосредоточенно прикусываю губу, хмуря брови. Тот, кто купит эту карточку, должен будет поверить мне в оценке ее подлинности. В большинстве случаев, когда коллекция настолько ценна, ее выставляют на аукцион.
Но я не могу ждать следующей продажи в аукционном доме — целых три месяца — это вечность. Не хочу откладывать свои мечты, я и так ждала достаточно долго.
«ПРОДАЕТСЯ: Бейсбольная карточка Высшей лиги 1928 года выпуска. Хэнк «Танк» Арчер. Наибольшее количество хоум-ранов в истории Главной Лиги Бейсбола, карьера длилась 22 сезона. Отличное состояние, независимая оценка. 25000$. Напиши Рэнди по телефону 555-4439, только для серьезных вопросов. Поторопись и ни какого торга».
Двадцать пять штук. Я тихо присвистываю, читая и перечитывая то, что написала, взгляд продолжает возвращаться к этой сумме в долларах.
Двадцать. Пять. Тысяч.
Для меня это абсолютное безумие. Кто может себе это позволить?
На самом деле карточка стоит намного больше, чем я прошу, но поскольку продаю ее не через уважаемый аукционный дом, то чувствую себя вынужденной снизить запрашиваемую цену больше, чем на несколько сот долларов, проглотив свою гордость. Карточка Бейба Рута несколько лет назад стоила шестизначную сумму, так что я знаю, что эта тоже может принести серьезные деньги.
И все же.
Двадцать пять тысяч — это больше, чем я зарабатываю за три месяца, а наличные мне нужны как воздух. Деньги в банке — это страховочная сетка, от которой я не могу отказаться. Что, если бизнес потерпит крах? Что, если получение прибыли займет больше времени, чем я надеюсь? Что если, что если, что если…
У меня есть другие бейсбольные карточки, и общей суммы, за которую они уйдут, будет более чем достаточно, чтобы крепко встать на ноги.
Я потираю руки, наконец-то решаясь, и нажимаю «Отправить».
1
НОЙ
— Срань господня, Базз, иди и посмотри на это. Кто-то продаёт карточку Хэнка Арчера 1928 года выпуска.
Мой товарищ по команде, Базз Уоллес, бросает на меня взгляд со своего места на диване, крича через плечо «Это подделка!», прежде чем вернуться к какой-то ерунде, которую смотрит по моему телевизору, пока мы ждём прибытия других моих гостей.
— Зачем ты покупаешь всякое дерьмо? Ребята будут здесь примерно через двадцать минут!
Да, все скоро прибудут, но это не помешало Уоллесу прийти сюда слишком рано и воспользоваться сауной, чтобы снять боль в мышцах, а затем растянуться на моём диване. Прямо сейчас он смотрит какое-то реалити-шоу о парах, которые встречаются вслепую, а затем женятся. Или нет.
— Просто подойди и посмотри на это.
— Это такая же фальшивка, как сиськи Бет, — хихикает он, не отрывая взгляда от телевизора.
Господи, парень такой засранец. Уоллес — отличный товарищ по команде, но он из тех парней, которые любят посплетничать и поделиться личным дерьмом. Например, тем фактом, что его бывшая подружка сделала операцию по увеличению груди, — за которую тот заплатил — а так же тем, как они чувствовались или какими большими были.
Парень не знает, когда нужно заткнуться, и не понимает, что всё это дерьмо — не моё собачье дело.
Возвращаю взгляд к экрану компьютера и пролистываю фотографии карточки Арчера, увеличивая масштаб, чтобы лучше её разглядеть. Всего есть двенадцать фотографий — максимальное количество, которое можно загрузить, — и я внимательно изучаю каждую из них.
Она в отличном состоянии.
Мой член немного покалывает при виде неё, если честно. У меня текут слюнки от этой бейсбольной карточки с тех пор, как я купил свою первую в одиннадцать лет, потратив все свои карманные деньги на целую колоду, добавив Арчера в свой список желаний. Я хотел иметь такую с тех пор, как взял в руки биту и полюбил эту игру. Но их осталось не так много, потому что в те времена никто не знал, что они будут чего-то стоить. Мамы, убиравшие комнаты своих детей-подростков, выбрасывали или раздавали их. Не говоря уже о том, что в 20-х годах карточки не производили массово. Бейсбол, возможно, и был главным развлечением Америки, но это была не та денежная машина, какой он является сегодня.
Это моя страсть.
Моя карьера.
Никому не говорите, но я знаменит.
Чёрт, это прозвучало пафосно, а это не входило в мои намерения — я просто констатирую факты. Я бы никогда не стал хвастаться чем-то подобным. Это не в моём стиле. Никогда таким не был. Неважно, сколько денег зарабатываю, играя в мяч, или как долго нахожусь в лиге, но я никогда не буду вести себя по этому поводу как конченный урод. Хотя на самом деле, когда был подростком, скауты бейсбольного колледжа стояли на трибунах во время моих игр и наблюдали за мной. Когда я был второкурсником, пятнадцать университетов хотели подписать со мной контракт как можно раньше. ПЯТНАДЦАТЬ.