— С каких пор? — спросила я.
— Никогда.
— Ты никогда не был на свидании? Совсем ни разу?
— Нет. — Его глаза были прикованы к дороге, парень прислушивался к указаниям навигационной системы, пальцами сжимая руль.
— Но ты раньше встречался с женщинами.
— Конечно. Когда выхожу на улицу, там почти всегда женщины.
Я не была уверен, что он имел в виду, но предположила, что он имел в виду фанаток, хотя ни один из нас не произнёс этих слов.
Затем он взглянул на меня.
— Они просто появляются. Я с ними не встречаюсь.
— Ты просто… — Спишь с ними? У меня не хватило смелости спросить, но в этом и не было необходимости, потому что Ной кивнул.
— Да, но я не… Мне это не нравится.
— Тебе не нравится секс?
Он покачал головой.
— Я люблю секс, мне просто не нравится, как ведут себя женщины. — Его хватка на руле стала крепче.
— А как ведут себя женщины?
Парень пожал своими широкими плечами.
— Как… я не знаю. Они не хотят отношений. Просто хотят получить от меня то, что могут.
Его голос звучал печально, измученно и потерянно.
Это заставило меня задуматься, что его должно быть использовали из-за его карьеры, и моё сердце немного разбилось. Я потянулась рукой через пространство, чтобы скользнуть ладонью по гладкой поверхности его дельтовидных мышц и коснуться линии роста волос на затылке.
— Так ты хочешь отношений? — Он это имел в виду?
— Я… — Он сжал губы и маленький шрам на его подбородке стал светлым на фоне его загорелой кожи. — Я…
Он не смог закончить фразу.
— Тебе необязательно отвечать.
Я не хотела давить на него — это было наше первое свидание, и это было не моё дело.
— Кто-то, должно быть, видел, потому что в каком-то дрянном блоге есть не очень приятная статья с фотографией — кстати, ты выглядишь потрясающе, мне нравится это платье…
— О, спасибо!
— Сосредоточься, Миранда, дело не в платье.
— Прости.
— И страшна не фотография, потому что там ты и он, а ужасна подпись, и я не хочу, чтобы ты её видела. Так что, пожалуйста, просто не ищи это по хэштегам.
— Но…
— Я серьёзно.
— Хорошо, но разве ты не захотела бы увидеть это, если бы это была ты?
Моя лучшая подруга делает паузу.
— Послушай, я пытаюсь оказать тебе услугу, и, возможно, сейчас самое подходящее время нанять меня в качестве твоего пиар-агента.
Пиар-агента?
Дело в том, что она звучит чертовски серьёзно.
— Ты под кайфом? — На кой черт мне нужен пиар-агент?
— Конечно, я не под кайфом! Я хочу уберечь тебя!
— Уберечь от чего?! Ты и так не даёшь мне заглянуть в интернет!
— Потому что тебе это не понравиться! — Она практически кричит в трубку. — Боже, я хочу оторвать кому-нибудь яйца за это!
Королева драмы.
— Да ладно, насколько всё может быть плохо? Итак, они опубликовали нашу фотографию — и что с того? — Я изо всех сил стараюсь звучать обыденно, хотя то возбуждённое трепетание, которое раньше росло у меня в животе, запускает медленную спираль страха.
Клэр в ярости.
— Разве ты не слышала, что я сказала? Фотография прекрасна — вы оба выглядите очаровательно, такие милые, хихикаете друг над другом. — Она издаёт рвотный звук. — Я не хочу, чтобы ты видела подписи и сопутствующую им статью.
Это заставляет меня задуматься.
— Как думаешь, Ной видел это?
— Гарантирую тебе, что так и было, — усмехается она. — На этого чувака работают люди, чья работа состоит в том, чтобы разгребать подобное дерьмо.
— Тогда… — Я смотрю в окно справа от себя, на здание из красного кирпича через дорогу, с ярко-синей дверью. — Почему он не позвонил мне? Я ничего не слышала от него с сегодняшнего утра, когда он ушёл.
— Может быть, он ждёт.
— Чего?
Клэр молчит.
— Я не знаю.
— Насколько всё плохо, если отбросить драматизм и истерику? — Мне нужно знать, потому что я собираюсь посмотреть, и ничто из того, что она может сказать, меня не остановит, но я хочу быть готовой.
— Очень плохо.
— По шкале от одного до «я хочу свернуться калачиком и умереть».
— Девять.
— Что? — кричу я в ответ. — Что, чёрт возьми, такого там могли написать? — Я вскакиваю со стула так быстро, что он чуть не опрокидывается. — Мы просто ужинали, ради Бога, мы не трахались за обеденным столом!