– Можно не материться? – спрашиваю, ведь эта манера изъясняться уже просто достала.
– Нет, – нагло заявляет он, перегнувшись через коробку передач и пристегивая меня ремнем.
Это немного шокирует, потому что его рука задевает мою грудь, а цитрусовый запах сам ломится в ноздри.
– Ты что, думаешь, я не знаю, как пристегиваться? – спрашиваю, надеясь замаскировать трепет за грубостью.
Сама же сижу, не двигаясь, пока он не возвращается на свое место.
– Любой дебил знает, как пристегиваться, – заявляет этот хам, совсем не объясняя, зачем вторгся в мое личное пространство. – Ездила на автомате?
– Нет, – раздраженно бросаю я, на что Наумов в очередной раз закатывает глаз.
– Вот, смотри, – поясняет, указывая на рычаг. – «D» – значит ехать. Пока тебе этого достаточно.
Я больше сосредоточена на виде его жилистых ладоней, чем на коробке передач. Мне нравятся его руки, даже несмотря на ссадины, покрывающие костяшки пальцев.
– Але, ты меня слышишь вообще? – говорит он, легонько толкнув меня в плечо.
– А-а-а? – спрашивая удивленно, потому что слишком сильно погрузилась в тему «рук».
– Пздц! – возмущается он. – Тебя что, космос вызвал?
– Не матерись, достал уже! – рявкаю я, словно какая-то сварливая жена.
Его измятое лицо расплывается в улыбке. Зрелище то еще.
– Едь не больше шестидесяти, – говорит он, продолжая жутко улыбаться.
Это заявление не подрезало моих крыльев, ведь я планировала ехать сорок.
– Выжми тормоз.
Выжимаю.
Он устанавливает рычаг передач на позицию «D» и говорит, пристегивая свой ремень:
– Нам направо. Сейчас отпускай тормоз и потихоньку газуй.
Я делаю глубокий вдох и осматриваюсь. Заправив волосы за уши, кладу руки на руль, делая еще один глубокий вдох.
– Пздц! – комментирует мой штурман.
В ярости поворачиваю голову и шиплю:
– Заткнись! И не матерись!
Кажется, я наконец-то заговорила с ним на одном языке, потому что он сползает по сидению и вольготно разваливается, врубая музыку.
– Выключи, – требую, глядя перед собой.
Мои навыки вождения автомобилей с запредельным (для меня) количеством лошадей не настолько хороши, чтобы в процессе еще и музыку слушать. К тому же работают дворники и уже давно стемнело.
К счастью, он не стал спорить и вырубил звук.
– Поехали уже, – устало просит мой спаситель.
Включив поворотник, привожу в движение многотонную махину.
Не отрываю глаз от дороги и боковых зеркал, ориентируясь только на команды Антона: «налево», «здесь направо», «осторожно, бл*ть», «притормози», «следи за скоростью», «поворотник», «Алёна, бл*ть».
Здесь стоит отметить, что я была удивлена тому, что он запомнил мое имя, тем не менее упорно держу скорость в пределах пятидесяти пяти километров в час, что его невероятно бесит. Наслаждаюсь этим.
– Отвали, – советую белому Гелендвагену, который посмел мне сигналить.
Антон притих, видимо, опять разболелись боевые раны. Не представляю, как можно функционировать с такой хренью.
Оказалось, он живет на Юго-Западной в одном из новых районов. И это еще не так плохо для меня, но и не так хорошо. Я попаду домой глубокой ночью, не иначе. К тому моменту, как мы добираемся до его района, я уже освоилась в свирепом черном красавце.
– Здесь поверни направо. Вот. Вот здесь тормози, – говорит Антон.
Я торможу перед огромным жилым домом, после чего Наумов велит:
– Выходи.
Покидаю полюбившийся мне салон. К хорошему так быстро привыкаешь.
Антон садится за руль и начинает парковаться, восхищая меня своей параллельной парковкой. Видимо он понял, что у меня нет к ней способностей. Я не в обиде.
Осматриваюсь по сторонам и вздыхаю, начав загружать приложение такси. Не мешало бы позвонить Вике и подробно рассказать обо всем случившемся, но у меня нет на это сил. Сдерживать бешеных лошадей BMW очень утомительно.
Слышу, как хлопнула дверь машины и пискнула сигнализация.
– Пойдем, – бросает мне Антон, проходя мимо и направляясь к подъездной двери.
Разумеется, я не двигаюсь с места. Что это еще значит?
Я не спорю, он очень классный, но я так никогда не делала.
Никогда.
Нажимаю на кнопку «заказать» и не утруждаюсь с ответом, имитируя его раздражающую манеру поведения. Наумов останавливается и смотрит на меня, склонив голову набок. Я не знаю, что ему сказать. Я растеряна, потому что он очень мне нравится. Я уверена, он понравился бы любой женщине, у которой есть глаза, но я не готова переспать с ним, а утром тихонько испариться. Это не мое.