– Выходи, давай! – требует он.
– Без соплей… – бросаю ему, сама тем временем поднимаюсь.
У меня ощущение, будто наша с Палкашей квартира больше нам не принадлежит. Наумов и Вадик сидят на диване и спокойно обсуждают дела. Иду на кухню и обнаруживаю на столе гору продуктов. Здесь все, что я выбрала в тот день, когда мы праздновали мое увольнение, и еще куча всякого сверху.
Он что, решил задобрить меня вкусненьким?
Ничего не выйдет!
Хотя сама я глупо улыбаюсь.
Складываю все это гастрономическое разнообразие в холодильник, потому что Палкан уже почуял наживу, и возвращаюсь в комнату. Усевшись на кровать и подогнув под себя ноги, игнорирую своих гостей, а если точнее только одного из них. Подняв расческу, провожу ею по мокрым волосам, стараясь не вслушиваться в разговор на диване. Мне совершенно нет никакого дела до того, что у НЕГО закончился гастрольный тур, и остались только завершающие концерты в Питере и Москве.
– Хочу суп из Яндекс Еды, – бесцеремонно прерываю незваных гостей, продолжая заниматься своими волосами.
Раз уж мне позволено сегодня побыть госпожой решаю не отказываться от предложения.
– Какой? – ворчливо спрашивает Вадик.
– С грибами.
– Почему я не пошел в магистратуру… – причитает ученик дьявола, загружая в телефоне приложение.
Осторожно поднимаю глаза и сталкиваюсь с пристальным голубым взглядом. Меня обдает горячей волной с ног до головы. Наумов сидит в расслабленной позе, расставив длинные ноги, и так смотрит, будто хочет меня сожрать. Ёжусь и свожу полы халата плотнее, некстати вспоминая, что под ним у меня ничего нет. Ничего, кроме трусиков. Бес тоже это понял. Это просто читается в его глазах.
Пока я была в ванной, он сменил окровавленную футболку на майку без рукавов и вынул вату из носа. Дырявые штаны он сменил на нормальные. Мой взгляд касается его плеч и мощной груди, гладит его татуированные руки. На запястье у него красная нитка, и по непонятным причинам меня это возбуждает. Я могла бы сейчас наслаждаться этими руками. Если бы он все не испортил.
Его ладонь сжимается в кулак, и я возвращаюсь к побитому лицу. Оно напряжено. Очевидно, мои мысли слишком легко прочесть. Отворачиваюсь и прикрываюсь волосами. Не хочу, чтобы он лез мне в голову.
Вадик отчаливает спустя полчаса. Я хочу попросить его прихватить и своего работодателя заодно, но ведь это бессмысленно. Наумов-кукловод. Всех нас крутит вертит, как ему нужно. Когда за его прислужником закрывается дверь, мы погружаемся в тишину.
Я не собираюсь играть в молчанку до завтра.
Ковыляю на кухню с целью заварить себе чаю. Наумов плетется следом. Остановившись за моей спиной, кладет руки на столешницу по обе стороны от меня. Пытаюсь сохранить мысли ясными. Наши тела едва соприкасаются, но я чувствую все, что нужно – тепло и грейпфрут. Он убирает мои волосы в сторону и, склонивши, целует мою шею. Очень легко и очень нежно. Чувствую его дыхание на своей коже. Мои руки зависают в воздухе, а веко опускается.
– Прости меня… – тихо говорит Наумов мне на ухо.
– За что? – уточняю я, приходя в себя.
– За глаз.
Резко разворачиваюсь и толкаю его в грудь.
– И все? – рычу я.
Он опирается об обеденный стол и складывает руки на груди.
– За субботу я уже извинился.
Ах, вот как? Извинился? Я в негодовании.
– Извиняйся еще, – требую, складывая руки в зеркальном жесте.
Он молчит.
Что, Бес Наумов не привык извиняться?
– Ты оглох? – подталкиваю я.
– Не страдай хе*й, – просит он в ответ.
Смотрю на него некоторое время, а потом отворачиваюсь и возвращаюсь к прерванному занятию. Возвращаюсь к своему чаю.
– Я хочу, чтобы ты ушел, – говорю, жмурясь и моля его сделать так, как я прошу: извиниться по-человечески.
За моей спиной раздается тяжкий вздох.
Не выдерживаю и говорю:
– Ты столько раз оскорбил меня за эти дни, и даже извиниться не можешь? – оборачиваюсь, чтобы взглянуть ему в лицо. – Назвал меня шлюхой, потом дурой, потом выкинул из своей квартиры…
На последнем слове мой голос немного хрипит, и я откашливаюсь.
– Я не называл тебя шлюхой и дурой! – рычит Наумов, хлопнув рукой по бедру.
– Ты наехал на меня за то, что я разговаривала с парнем в туалете! А когда я сказала, что люблю тебя, ты посмеялся надо мной! Ты два раза бросил мне в лицо мое признание! – выпаливаю и добавляю тихо. – Я… я уже жалею о нем…
– Алёна… – тихо молвит Бес.
Качаю головой и шепчу, глядя в пространство:
– Могу заверить тебя, больше ты его от меня никогда не услышишь… – обещаю ему.