— Я вот думаю, это и есть та важная тема или у вас, свартальвов, так принято — тянуть кота за хвост?
— Куда тянуть? — не понял он смысла идиомы.
— Вдаль.
— В какую даль?!
— В любую, лишь бы подальше от важной темы.
Он соображал еще пару секунд, затем криво ухмыльнулся:
— Ладно, второе очко в твою пользу. Может быть, теперь ты выполнил свою дневную норму по сарказму и иронии и мы, наконец, перейдем к более важным вещам?
— Я бы предпочел, чтобы ты перешел улицу на красный свет перед несущимся бензовозом, но такое счастье мне, видимо не грозит. Говори, зачем пришел.
Свартальв чуть склонил голову.
— Дело, собственно, в твоих… талантах и умениях. Но я начну немного не с той стороны, с которой собирался… Как так вышло, что человек, отправлявший в больницы магов четвертого уровня, а затем снискавший славу мастера, тренирующего всю полицию этого города, живет в доме из… фанеры?
— Бумаги не нашел, пришлось обходиться фанерой, — пояснил я.
Это вогнало его в ступор.
— Бумаги?
— Угу. Бумаги. Обычной строительной бумаги. Я хотел построить дом с бумажными стенами, но специальная бумага для этого в Кортании неизвестна. Потому я взял фанеру.
Свартальв несколько секунд размышлял.
— А почему не из кирпича?
— Потому что я хотел из бумаги.
— Странное желание.
— Все относительно. Так что там о моих талантах?
Он пожал плечами.
— Ну, если ты еще не догадался — мне крайне любопытно, как ты умудрился побеждать сильных магов, будучи единичкой-пустотником. С учителем тебе, скажем прямо, очень повезло, но даже К'арлинд не смог мне объяснить, как единичка может победить мага. Пережить одно-два заклинания при помощи пустотного щита — да. Но я теряюсь в догадках, как ты смог победить.
— Не ты один.
— Хм… твоя реплика означает нежелание отвечать?
— Я теряюсь в догадках, как ты смог догадаться.
Вопреки моим ожиданиям, свартальв остался спокоен.
— Знаешь, я привык получать то, чего хочу. Все, чего я добился — положение, ранг, авторитет, влияние, должность — стоило мне больших трудов. Огромных трудов. Я, как и ты, единичка, а в Свартальвсхейме, как ты, возможно, знаешь, потолок любого определяется его магической силой, и быть единичкой — сродни неполноценности. Ты можешь удивиться, но я, Альтинг Кэр-Фойтл, не только командир линкора, но и комендант этого города. Занимаю должности, недоступные кому-либо с уровнем ниже четверки. Только вдумайся: ущербный первый уровень пробился наверх и стал важной шишкой, второй фигурой всего плана по захвату Кортании. И только я один знаю, чего мне стоило преодолеть практически непреодолимый барьер нашей социальной системы, жестко завязанной на наличии магического дара. Однако в трудах и лишениях, беря один невозможный рубеж за другим, я привык, что получаю то, чего хочу. И твой секрет не исключение.
Я улыбнулся ему, холодно, одними уголками рта.
— Мой секрет хотел получить император Аквилонии. И я тоже приложил большие усилия, чтобы… впрочем, ты и так это знаешь от своих информаторов. Император Аквилонии остался с носом. Думаешь, что сможешь то, чего не смог он? Что ж, заставь меня. Точнее, попытайся заставить.
Свартальв тоже улыбнулся.
— Меня забавляет твоя немотивированная несговорчивость… Давай я обрисую тебе ситуацию, в которую ты попал. Твои ученики к тебе больше не придут, поскольку в провинции Кортания отныне запрещены любые боевые виды спорта, тренировать полицию ты если и будешь — то нашу.
— Ты вошел в мой дом без приглашения, не сняв обувь и не поздоровавшись, и после этого считаешь мою несговорчивость беспочвенной?
— И все только из-за этого? — удивился он.
— Этого достаточно.
— Твоя несговорчивость приведет к тому, что ты вместо спокойной, обеспеченной жизни будешь влачить жалкое, голодное существование. Возможно, когда в твоем доме перестанет пахнуть креветками и рыбой, равно как и любой едой вообще, ты немного поумнеешь.
Я только улыбнулся. Он не знает, что в тринадцать лет я приехал в послевоенный, полуразрушенный и голодный Токио, не имея ни гроша в кармане, спал на вокзалах и храмах, голодал.
— Как-нибудь перебьюсь. Ты все сказал, свартальв?
Альтинг внимательно меня рассматривал, потом ответил:
— Знаешь, мне казалось, что мы легко найдем общий язык, ведь мы с тобой так похожи. Мы оба с тобой — обделенные единички, приложившие титанические усилия, чтобы сделать самих себя. Я даже уверен, что именно четвертинка крови свартальвов заставила тебя прыгать выше головы, превозмогая ограничения общества, в котором ты жил… Ты создал себе репутацию опасного воина и мудрого учителя, да так, что я, получая доклады о тебе, прямо удивлялся: человечишка, да еще и в такие-то юные годы — а сколько всего смог и наворотил. То, что ты вытворял с аквилонской службой безопасности, я читал почти как эпос о героических приключениях… Но сейчас ты ведешь себя как взбалмошный молокосос, смертельно обиженный тем, что я по незнанию вошел обутым. И это ставит меня в тупик, я просто не могу тебя понять, хотя раньше отлично понимал и свартальвов, и чуждых нам альвов, и тем более людей. Хотя ты мне ближе любого человека, ведь ты на четверть свартальв.