Я нетерпеливо выдыхаю.
– О чем ты?
Слышу ее громкий выдох на линии.
– Блейкли, пожалуйста. Потише. Дела улажены. Это все, что тебе нужно знать, – она повышает голос на октаву выше, как будто просто записывается на прием в спа-салон. – Я жду тебя сегодня на поздний завтрак.
Приглашение на поздний завтрак от Ванессы – неспроста.
– Не понимаю, что происходит, но я занята.
– Я знаю, где ты сейчас находишься, – говорит она, и в ее голосе появляются суровые нотки. – Я послала Патрика за тобой. Он должен скоро приехать. Мы обсудим это, как только ты будешь здесь.
Я поднимаю взгляд и вижу, что водитель моей матери подъезжает к обочине на другой стороне улицы.
– Черт, – я заканчиваю разговор и иду к пешеходному переходу, но мой взгляд притягивает фигура в костюме на заднем сиденье машины, и я резко останавливаюсь.
Все мое тело покрывается льдом. Время останавливается, когда наши глаза встречаются. В этот пронзительный взгляд я смотрела, чувствуя его внутри себя. Этот взгляд я искала в толпе одновременно со страхом и тоской. Столкновение эмоций бушует во мне, сердце бешено колотится.
Я отхожу от бордюра к машине, не сводя глаз с Алекса. Прошлая ночь могла быть еще одним из моих снов; я даже не уверена, было ли это на самом деле.
Меня влечет к нему натянутой нитью. Страшно отвести взгляд, страшно подойти к нему, бурлящий вихрь эмоций заглушает гудки и крики, когда машины тормозят и сворачивают в сторону.
Руки обхватывают меня за талию и тащат с дороги.
– Отпусти, – я толкаю Патрика локтем в ребра, но он сжимает хватку, несмотря на мое сопротивление. Все тело начинает болеть из-за вчерашней драки.
Я не вижу Алекса. В безумных поисках я чувствую себя диким зверем, только что потерявшим добычу.
– Мисс Вон, это небезопасно, – говорит Патрик, опуская меня на тротуар. Губы сжимаются в жесткую линию, он хватается за бок. – Вы в порядке?
Его вопрос подразумевает не только мое текущее состояние.
– Я в порядке, – говорю рассеянно, встречаясь взглядом с Алексом в машине. Качаю головой, затем смотрю на водителя моей матери. – Прости. За то, что ударила.
Он моргает, пораженный моим извинением.
– Все в порядке, мисс Вон.
Когда оглядываюсь, чтобы найти Алекса, я разрываюсь между желанием броситься к нему или убежать в противоположном направлении.
Не знаю, как, черт возьми, ему удалось это организовать, но я не должна удивляться, когда дело касается Алекса. И все же, каждый раз он находит новый способ шокировать меня.
Патрик открывает дверь «Ауди» спереди.
– Давайте отвезем вас домой.
Его голос вырывает меня из мыслей, я на мгновение закрываю глаза, принимая решение. Прохожу мимо пассажирской двери и открываю дверцу заднего сиденья, садясь рядом с Алексом.
Он проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони.
– У меня всегда есть план на случай непредвиденных обстоятельств, – говорит он приглушенным тоном.
Я смотрю прямо перед собой.
– Ты втянул в это мою маму, – говорю я, хватая ремень безопасности и пристегиваясь. – У тебя нет плана. Ты просто хочешь сдохнуть.
Краем глаза я замечаю его мальчишескую ухмылку.
Сначала разберусь с Ванессой. Затем позабочусь о сумасшедшем ученом.
Я могу справиться только с таким количеством безумств за один раз.
– Едем к Ведьме, Патрик, – говорю я.
Ухмылка Патрика видна в зеркале заднего вида, когда он заводит машину.
– Хорошо, мэм.
❧
Это засада.
Когда вхожу на террасу на крыше трехэтажного пентхауса на Парк-авеню, с которой открывается потрясающий вид на город, я вижу Рошель, развалившуюся возле небольшого бассейна. Они с моей матерью пьют «мимозу». Обе лежат на белых шезлонгах, как будто сейчас не утро буднего дня.
– Понятия не имею, что происходит, но это выглядит просто отвратительно, – я начинаю уходить, и Рошель подскакивает, чтобы остановить меня.
– Сядь на свою тощую задницу и заткнись, – рявкает она, буквально щелкая пальцами и сверкая глазами сквозь огромные дорогие солнцезащитные очки.
– Как тебя втянули в это? – спрашиваю я ее.
– О, прости. Это какая-то другая Блейкли Вон звонила мне в три часа ночи и просила подвезти до Манхэттена? – она делает драматический глоток своей «мимозы», хрустальный лед звенит в бокале.
Я правда звала ее на помощь после того, как сбежала от Алекса, и она помогла.
– Ты под зонтиком, Рошель, – я свирепо смотрю на ее солнцезащитные очки.
– Ультрафиолетовые лучи, милая. Тебе не мешало бы подумать об этом, – она снова садится на свое место и драматично разваливается, делая здоровый глоток своего напитка. – Ты не будешь вечно молодой.
– Если только ты не напоишь меня своей бессмертной кровью, – я лучезарно улыбаюсь.
Рошель смотрит на мою мать.
– Она вся в тебя, Ви.
Ванесса лишь вздыхает, как будто растить меня (хотя это делала няня) было таким бременем.
– Тебе следует отнестись к этому серьезно, Блейкли.
Я поджимаю губы, сурово глядя на нее.
– К чему «этому», мам?
Она ставит бокал на мраморный столик и снимает очки. Ее глаза – зеркальное отражение моих собственных, и от этого взгляда у меня кровь стынет в жилах.
– Я говорила, что твое маленькое хобби… работа… как бы ты это ни называла, – она пренебрежительно машет рукой, – однажды доставит неприятности. Теперь человек мертв, и ты, как дура, думаешь, что можешь просто пойти в полицейский участок и сдаться, – она раздраженно выдыхает и прижимает ладони к щекам, как будто напряжение от ее речи растянуло кожу. – Серьезно, Блейкли. О чем ты думаешь?
Брусчатка под моими ботинками проваливается, изменение силы тяжести выводит меня из равновесия. Я бросаю обвиняющий взгляд на Рошель.