Эта тройка, как и последующая четверка, была порублена вместе с латами и щитами, словно капуста в поле. Из семерых никто не остался в живых. Когда вышли пятеро, стараясь двигаться единой стеной, Менгарец применил несколько опасный для себя приём: чуток присел, вытягиваясь вперёд, и, словно лазерным лучом, обрезал ноги сразу четверым противникам. Кому одну ногу зацепил, кому обе, но бой продолжать они уже не смогли в любом случае. Последнего не разрубил, а просто проколол вместе со щитом, будто бы орудуя шпагой. Причём именно хотелось и самому узнать, не завязнет ли меч в костях и броне, явно не приспособленный для таких уколов.
Не застрял. Во время поединка с шестёркой гномов сделал вид, что опять хочет порубать им ноги. Те приняли контрмеры, убирая выступающие колени и пытаясь атаковать из удобной позиции сверху. Да только Виктор встал чуть раньше, и его почти невидимый в движении меч прошёлся на уровне грудных клеток у врагов, разрезая всё, что попалось у него на пути. Трое упали сразу, один стал пятиться, пока с хрипом не завалился на спину: у него была снесена половина челюсти. С оставшейся парой противников дуэлянт справился двумя взмахами гудящего от скорости меча.
После чего замер на месте, посматривая на оставшихся девятнадцать агрессоров. Вроде как по всем традициям, потеряв половину личного состава, отряд стремительно покидал долину. Так было раньше…
Но не сейчас. Всё так же безмолвно подземные жители ждали выполнения обещания дивного соперника с громадным мечом. Тем более что все ясно видели, он получил-таки несколько ранений. Кровоточили оба плеча и правое бедро, всё-таки и его достали в этой жестокой, кровавой схватке.
Ну и сам Менгарец прекращать поединок не собирался. Хотя со спины неслись не только предупреждения и советы, но и требования прекратить подобное сражение. А бас Большого Сухаря перекрывал все остальные голоса:
– Прекращай! Такого ещё никогда не было в истории! Может, ты и справишься, но нельзя так рисковать! Да и как бы чего иного не случилось… Вон сколько их из тоннеля выглядывает! Вроде не рыцари, без оружия, но мало ли что…
Но тут уж отступать было не с руки. Тем более что, ещё сражаясь с шестью соперниками, Виктор понял прекрасно: таким скопом они только мешают друг другу атаковать, и главное, самому не оступиться, не упасть и не дать себя погрести под общей массой закованных в сталь противников.
Поэтому он не стал оттягивать финальные схватки:
– А теперь приглашаю на бой семерых соперников!
И вновь громадный двуручник мелькнул, превращаясь в размытый от скорости пропеллер, который без труда разрезает воздух, плоть, кости и железо.
Глава восьмая
Приоткрытые тайны
Когда поединок закончился, несколько минут над полем боя висела полная настороженная тишина. После чего со специфическим грохотом стал заполняться громадными булыжниками открытый до того тоннель. Никто из гномов не бросился наружу мстить за своих павших товарищей, а может, и родственников. Даже за ранеными, которых пытались теперь спасти поселковые женщины, никто не предпринял ни малейшей попытки выхода. Они попросту ушли, заваливая за собой проход, как делали это уже многие сотни лет.
Тогда как Менгарца силком уложили на носилки, установленные на камнях, и окружили тотальной заботой сразу два лекаря да плюс десяток наиболее расторопных женщин. Только тогда он заметил все свои многочисленные раны, которые получил во время последних схваток. И запоздало пожалел, что не имел на себе надлежащих доспехов. Хотя тут же сообразил, что именно лёгкость и быстрота перемещения, скорей всего, и спасли от более тяжёлых и глубоких ран. Его всего начало солидно, очень неприятно потряхивать: после гигантского перенапряжения пошло расслабление мышц, стали ощущаться болезненные разрывы тканей, а голова стала мыслить более правильно и меркантильно:
«Ну и кому и что я доказал? К чему это глупое детское позёрство и хвастовство? Этих бы гномов и без меня затоптали количеством или разогнали рогатинами! Что за смысл рисковать собой, когда у меня на носу срочное решение проблем всего здешнего мира? М-да! Похоже, я с возрастом глупею…»
Кажется, точно таких же мыслей придерживался и Кхети Эрст, протолкнувшийся среди женщин и вставший у него в головах:
– Все, конечно, в восторженном шоке от твоего геройства и невиданного воинского искусства, – шептал охотник на ухо, – но все очень интересуются: зачем ты затеял подобный бой?
Так как Виктор сам бился над этим вопросом, то вначале догадался многозначительно промолчать. Уж больно не хотелось выставлять себя в непритязательном свете перед всем посёлком. А потом, вспомнив услышанные местные легенды, сообразил, как себя обелить, и таки придумал вполне приличную, даже солидную отговорку: