- Борислав… Паулинович… Ваш сын… Он… Там… – Послышался взволнованно-прерывистый голос молодой девушки, только недавно занявшей столь ответственный «пост» секретаря.
- Вела! Я отлично помню, как он тебе нравится! Но давай по порядку! Что именно случилось с моим сыном? - Твердый и уверенный в себе тон мужчины подействовал на девушку успокаивающе.
- Ваш сын, - слезный всхлип, - он в реанимации, в НИИ им. Клировского.
- Отмени все записи и встречи на сегодня. Меня нет! – Резко произнес мужчина.
Борислав сбросил вызов и достал смартком:
- Ратмир! Машину ко входу, срочно! Едем в Клир.
- Понял, шеф, - раздалось в ответ.
Всего лишь спустя минуту после разговора водитель подогнал черный классический «Меркьюри» ко входу в высокое стоэтажное здание в виде пики. Еще минута, и в машину сел директор техотдела. Автомобиль с визгом шин сорвался с места, мгновенно набирая скорость…
Возле стеклянной полупрозрачной капсулы аппарата поддержания жизнедеятельности, словно статуя, застыл невысокий крепкий совершенно седой мужчина.
- Сынок, сынок, – тихо прошептал он. – Зачем, зачем тебе нужна была эта гонка? Двадцать один год, вся жизнь впереди, а ты…
За последние десятилетия работы директором технического отдела в корпорации «Лайф» Борислав отлично научился скрывать все свои эмоции за железной маской жесткого, но честного человека. И даже сейчас, стоя перед искореженным катастрофой телом сына, единственного ребенка в семье, и от того самого любимого и дорогого старческому сердцу, он не давал волю раздирающим его изнутри чувствам.
А ведь так хотелось зарыдать и закричать от горя, проклиная все на свете! И тех, кто придумал эти флаеры, и этот чертов вид спорта, где молодые дуралеи складывают свои умные (и в тоже время глупые) головы, и… Но что толку? Сделанного не воротишь, а мертвого не воскресишь.
Мужчина вышел из палаты, аккуратно прикрыв дверь. В коридоре его ждали главврач реанимационного отделения научно исследовательского института имени Тимура Клировского и еще один человек, руки которого не единожды спасали людям жизнь и не в таких ситуациях. Горан Акамирович, знаменитейший на весь мир нейрохирург, физик-биолог, член совета директоров корпорации «Лайф» и, что главное, давний друг Борислава. Его он успел вызвать еще по дороге в медцентр.
- Горан, ты уж меня извини, что вот так сорвал в середине рабочего дня, - крепко пожал руку нейрохирурга директор техотдела, – но сам понимаешь…
- Ничего, ничего, - коротко взмахнул собеседник ладонью, прерывая мужчину. - У каждого из нас есть дети. Ты правильно поступил, позвонив мне. Для начала мне нужна полная медкарта, последние данные диагноста и энцефалограмма головного мозга.
- Давайте пройдем ко мне в кабинет, - тут же предложил главный врач. – Там есть все документы. И оттуда же мы можем следить за состоянием пациента.
Час спустя Горан тяжело вздохнул и, не спрашивая разрешения, достал сигареты и закурил. Почуяв дым, тихо загудели вентиляторы системы очистки воздуха.
- Воссоздать тело можно, - начал нейрохирург. – Вариантов несколько. Лучший из них, на мой профессиональный взгляд, камера глубокой регенерации. Вот только, Борислав, здесь есть одно «но»! Тело твоему сыну мы новое сделаем, да такое, что и не отличишь. А вот что с мозгом делать, я не знаю.
- А что именно там не так? И почему это нельзя вылечить? – Директор техотдела все-таки начал нервничать и, чтобы хоть как-то отвлечься, начал крутить в руках одну из ручек, лежащих на столе.
- Повреждены отделы, отвечающие за двигательные функции, за речевой аппарат, за… - прервался доктор, закуривая следующую сигарету. – Много там, в общем, чего повреждено. Так что если он придет в сознание и сможет произнести хоть что-то, то его первые слова будут: «Убейте меня». Ведь не жизнь это будет, а сущий ад.
- А он может и не очнуться вовсе? – Зацепился за слово «если» Борислав.
- Увы, но да. Он в атонической коме.
Собеседник вопросительно поднял бровь, и нейрохирург отлично понял не заданный вслух вопрос.
- Кома третьей степени, - начал объяснять он, - шанс выхода из которой при всем современном развитии медицины, грубо говоря, десять процентов.
Хр-р-рум – разламывается пополам ручка, и в ладони мужчины впиваются осколки пластика. Но, не замечая выступившую из ранок кровь, он дрожащей рукой потянулся к раскрытой пачке сигарет. Хотя давным-давно, при рождении сына, Борислав пообещал ныне покойной жене больше никогда не курить. И с тех пор стойко держал свое слово. До сегодняшнего дня!
- Но выход есть, - задумчиво произнес Горан Акамирович. – Пусть мы не можем вывести твоего сына из комы, и у него, кроме тела, частично поврежден еще и мозг, но его отделы, на которые ложится основная нагрузка при входе в виртуальность, в полном порядке. Так почему бы не попробовать подключить парня к «Нории»?