— Что ты здесь делаешь? — Слабо спрашиваю я, пытаясь пошутить, хотя, по-моему, это в основном неубедительно.
— Я сменил дежурство, наблюдая за тобой, когда Найл, Лиам или Ана не могли быть здесь, — говорит он, слегка наклоняясь вперед. — Никто из них не хотел, чтобы ты оставалась одна на случай, если что-то изменится.
Я ошеломленно моргаю, глядя на него.
— Что… почему? Я имею в виду, Найл, я немного понимаю, поскольку его ребенок был в опасности, но почему Лиама или Ану это так волнует? Или тебя? — Я прикусываю губу, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. — А как же ребенок? Он…
Макс нежно накрывает мою руку своей.
— С ребенком все в порядке. С тобой все будет в порядке. Найл был с тобой так часто, как только мог, уходил домой просто поспать и… — он делает паузу. — Ну, я думаю, будет лучше, если он сам объяснит тебе все остальное. Что касается Лиама и Аны, они заботятся о тебе, Изабелла. Ана видит в тебе друга, с кем она хочет иметь шанс стать намного ближе. А что касается Лиама… он всегда будет ставить Найла на первое место, но и о тебе он тоже заботится. Он видит, через что тебе пришлось пройти, и он хочет лучшего будущего для тебя. Мы все этого хотим.
Я ничего не могу с собой поделать. Я начинаю плакать, резкими, содрогающимися рыданиями, когда все обрушивается на меня разом, вся печаль, страх и беспокойство, которые я так долго сдерживала. Макс молча подходит ко мне, садится на край моей кровати и обнимает меня, нежно прижимая к себе. Это такой добрый жест, за которым больше ничего нет, что на мгновение он заставляет меня плакать еще сильнее. Но через несколько минут сильное давление его рук и успокаивающее прикосновение его руки, поглаживающей мою спину, замедляют слезы, пока я не могу отстраниться и вытереть лицо.
— Спасибо. — Я поднимаю на него слезящиеся, покрасневшие глаза, смущенно вытирая их. — Никто из вас не должен был этого делать. После всего, что привело меня сюда…
Макс смеется.
— Я последний, кому следовало бы это говорить, но прошлое есть прошлое, Изабелла. Тебе с Найлом предстоит о многом поговорить, но ни Лиам, ни Ана не обвиняют тебя в том, что произошло раньше. Они верят тому, что ты им рассказала. Ты совершала ошибки, это правда, но и все мы тоже. Каждый из нас. Важно то, что ты создаешь на основе этого. Здесь у тебя есть новый шанс, начать все с начала.
— Но, Найл… — я качаю головой. — Я не знаю, почему кто-то из вас заботится обо мне. Я разрушила жизни многих. Я обуза, особенно для Найла. Я…
— Это неправда. — Макс решительно качает головой. — Никто не думает, что ты что-то испортила. Благодаря тому, что ты здесь, у Аны есть друг, которого в противном случае у нее могло бы и не быть. Лиам рад тебе помочь. А что касается Найла, что ж, как я уже сказал, вам двоим есть что обсудить, и я не хочу вмешиваться. Но я могу обещать тебе, Изабелла, что он ни в коем случае не думает, что ты разрушила его жизнь.
— Коннор…
— Голос Коннора здесь только один, и у Лиама столько же власти, сколько и у него. Я бы не придавал большого значения мыслям Коннора о тебе и о том, что ты сделала, — сухо говорит Макс. — Коннор не любит признаваться в этом, особенно незнакомым людям, но он облажался не меньше, чем кто-либо другой. Мы все поступали неправильно, но это не значит, что это должно преследовать нас вечно.
Я хочу, чтобы то, что он говорит, было приятным, утешало меня, но это кажется невозможным. Все, о чем я могу думать, это лицо Найла до того, как он увидел кровь, его слова о прошлой ночи, и уверенность, которую я имела, что он собирался сказать мне, что это была ошибка. Что все, что было между нами с самого начала, было ошибкой. Я знаю, что он хочет быть хорошим отцом даже при таких обстоятельствах. Но я также знаю, что вся наша жизнь, я и наш ребенок, будем его ошибкой. Несчастный случай, то, чего он на самом деле никогда не хотел и не предполагал, что это произойдет.
— Это не имеет значения. — Я сжимаю губы, заставляя себя храбро улыбнуться, чего на самом деле не чувствую, когда смотрю на Макса. — Найл никогда не сможет полюбить меня после того, что я сделала.
— Просто дай ему время…
— Это то, что все говорят. — Но я не могу продолжать цепляться за эту надежду. Это слишком больно, когда… — Я втягиваю воздух, прикусывая губу. — С моим ребенком все в порядке. Это все, что имеет значение. Найл сказал, что именно на этом мне нужно сосредоточиться, и он был прав.