— О боже, Найл… — стону я, когда он заполняет меня одним сильным движением, погружаясь по самую рукоятку, когда я сильно выгибаюсь навстречу ему, мои груди прижимаются к его груди. Я двигаюсь вместе с ним, встречая каждый его толчок, наша кожа горячая и скользкая. Он переплетает свои пальцы с моими, поднимает мои руки над головой и входит в меня, постанывая от удовольствия, когда мы встречаемся друг с другом снова и снова. — Не останавливайся, — умоляю я, глядя на него широко раскрытыми глазами, удовольствие пронизывает дрожью каждый мой нерв. — Никогда не останавливайся.
— Не волнуйся, девочка, — рычит он, прежде чем снова поцеловать меня. — Я не буду.
Кажется, что так продолжается довольно долго, горячо и медленно, но все равно почему-то более страстно, чем все, что мы делали раньше. Я наслаждаюсь каждым мгновением, когда его твердое, мускулистое тело прижимается к моему, его руки сжимают мои, я чувствую себя в полной безопасности от того, что у нас есть в первый раз. Я больше не боюсь потерять его, и это позволяет мне полностью расслабиться, полностью отдаваясь удовольствию от его тела, прижатого ко мне, наполняющего меня, внутри меня, так, как я не чувствовала со времен наших первых ночей вместе.
— Я собираюсь кончить… — я выдыхаю эти слова, чувствуя, как каждый дюйм моего тела медленно сжимается, по коже пробегает рябь, и я знаю, что очень близка к тому, чтобы сорваться с края.
— Да, кончи для меня, девочка, — стонет Найл в мои губы. — Пойдем со мной, любовь моя…
Что-то в этом ласковом обращении, словах, которые он никогда раньше не произносил, и особенно не таких, как эти, в одно мгновение обрывает последнюю нить, удерживающую меня. Я обхватываю его руками, обхватываю ногами его бедра, вскрикивая от удовольствия, когда он жестко входит в меня, и я содрогаюсь в конвульсиях вокруг него, чувствуя, как его горячая сперма заливает меня потоками, которые только усиливают блаженные ощущения, захлестывающие меня. Я держусь за него, а он за меня, и мы отрываемся друг от друга, прижавшись так крепко друг к другу, что кажется, будто мы погружаемся в кожу друг друга.
Когда мы рушимся на кровать рядом друг с другом, тяжело дыша и пытаясь отдышаться, Найл все еще держит мою руку переплетенной с его. Он поднимает мою левую руку к свету, льющемуся из окна спальни, видит, как там сверкает бриллиант, и поворачивается ко мне с волчьей ухмылкой.
— Застал тебя врасплох, да, девочка?
— Так и есть. — Я переворачиваюсь на бок, лицом к нему, протягиваю руку, чтобы запустить пальцы в его густые темные волосы. — Ты уверен, что это то, чего ты хочешь? Навсегда?
— Всегда и навеки, девочка. — Найл снова притягивает меня к себе, его влажный размягчающийся член прижимается к моему бедру, когда он целует меня. — Ты делала меня другим человеком, шаг за шагом, с того дня, как я встретил тебя, Изабелла. Сначала это напугало меня. Я всегда был так уверен в том, кто я есть, в своем месте в этом мире. Я решил, что для меня это будет определенный способ. Даже раньше, с ней… — он делает паузу, как будто хочет убедиться, что не произнесет ее имени, не вслух здесь, в нашей постели, где мы впервые занимались любовью в этом доме. — Я предлагал ей все от отчаяния, чтобы удержать ее, а не потому, что это то, чего я действительно хотел от нее. Брак, дети, более размеренная жизнь, ничего из этого тогда не было в моем будущем. Я не хотел этого, но я был готов сделать это в любом случае, если это удержит ее. Но с тобой…
Он подносит мою левую руку к своим губам, слегка целуя ее.
— С тобой, девочка, я так сильно пытался убежать от этого, но это все равно настигло меня. И я должен был, наконец, признать, что независимо от того, сколько я пытался возложить вину или отрицать это, в том, что все это произошло, не было твоей вины. Мы были вдвоем, с самого начала, и я был как мотылек, летящий на пламя. — Найл придвигается ближе, целуя мои губы. — Я бы с радостью сгорел в тебе навсегда, девочка.
Мы снова долго так целуемся, медленно и горячо, двигаясь вместе, как будто не в силах прекратить соприкосновение.
— Этот дом, — говорит Найл, на мгновение прерывая поцелуй, чтобы перевести дыхание. — Я приготовил его для тебя, но ты можешь сделать ремонт на свой вкус, если захочешь. Теперь это и твой дом, и я хочу, чтобы ты полюбила его. Здесь вся старая мебель тех времен, когда я здесь рос, все это можно заменить.
— Мне она нравится, — твердо говорю я ему, выгибаясь дугой и снова целуя его. — Мне нравится все в этом доме, и я люблю тебя.