Это странное ощущение. Я чувствую себя подобно любимому домашнему питомцу. Вещью, которой владеют. О которой заботятся. Что лелеют.
Это чувство намного слаще, чем быть нежеланной незаконнорожденной дочерью.
‒ Я не должен был позволять тебе приходить сюда, ‒ бормочет он.
‒ Не надо, ‒ говорю я. Терпеть не могу, когда он так говорит, будто в один прекрасный день Джо может не появиться. Он спасательный круг для меня, глоток воздуха, пока я тону. И если я сбегу с Хонор, то каждый из этих визитов может стать последним. Слезы подступают к моим глазам, увлажняя его джинсы.
‒ Тсс, ‒ успокаивает он. ‒ Я не прошу, чтобы ты прекратила.
Он проводит пальцем по моей щеке и изгибу моего уха. Его грубоватый палец скользит вниз по моей шее.
‒ Такая красивая, ‒ говорит он. ‒ Ты понимаешь это, bella? Мне больно от того, как ты красива.
После этого мне тоже становится больно, его слова как виски. К ним можно привыкнуть. Мне нужно гораздо больше.
‒ Байрон делает ей больно, ‒ шепчу я. Потому что, это единственный способ объяснить ему. Скоро нам придется уехать. Я не могу позволить ему продолжить причинять ей боль.
Его рука застывает, и я думаю, он должен понять мой осторожный намек.
‒ Все мужчины здесь обижают женщин, ‒ говорит он. Его тон так мрачен, так непохож на него.
Я поднимаю взгляд на него.
‒ Джо?
Его рука обхватывает мою шею, заставляя поднять подбородок. Он просто оставляет свою руку там, его горячая ладонь плотно прижата к моей коже. Не сжимая. Просто держа.
‒ Ты боишься меня?
Я дрожу от вспышки боли на его лице, в его голосе. Я боюсь... за сестру, за него. Я боюсь, что сломаюсь и останусь рядом с ним, даже если это будет означать приговорить свою сестру на боль до конца ее дней. Но я не боюсь, что он причинит мне боль.
‒ Нет.
‒ А следовало бы. ‒ Он наклоняется и шепчет мне на ухо. ‒ Я делал такое, что ты и представить себе не можешь.
Слеза скатывается по моей щеке. Что бы это ни было, оно причиняет ему боль. Я вижу это в нем. Чувствую это. И у него нет выбора... не больше, чем у Хонор.
‒ Ты никогда не причинишь мне вреда, ‒ говорю я. Мой голос дрожит, потому что мне больно за него. Но я уверена в каждом своем слове. Он не в первый раз пытается меня отпугнуть. Я не боюсь его.
Гнев, который чувствую в нем, ускользает, сменяясь чем-то другим. Жажда.
Его глаза почти светятся в лунном свете, льющемся через окно. Он убирает руку с моей шеи. Его большой палец скользит по моим губам туда-сюда. Туда-сюда.
У меня перехватывает дыхание. Не раздумывая, я приоткрываю губы.
Затем кончик его большого пальца оказывается у меня во рту. Он мягко раздвигает мои губы. Я не понимаю всего, что происходит, не знаю всего, чего он хочет, но я знаю, как следовать за ним. Это похоже на поцелуй, только вместо губ и языка его большой палец.
Джо проталкивает большой палец, пока тот не оказывается наполовину в моем рту, и тогда кажется вполне естественным сомкнуть губы и нежно пососать. Он издает тихий звук, похожий на рычание. Звучит как нужда. Как облегчение.
Кожа его большого пальца ощущается грубой на моем языке. Я скольжу им вдоль пальца. Джо издает шипение и передвигает бедра. Никогда не думала, что мой язык обладает такой силой. Одно движение, и его крупное тело напрягается.
Прежде чем я успеваю осознать, он убирает свой палец. Он все еще влажный от моего рта, когда Джо проводит им по моим губам, очерчивая их, это горячо, а затем холод накатывает на меня, когда Джо полностью отстраняется.
Я словно в трансе, когда смотрю на него. Он мог бы просить у меня все, что угодно, и я отдала бы ему это.
Он знает это.
Он наклоняется и целомудренно целует меня в лоб.
‒ Завтра, ‒ говорит он. ‒ Увидимся завтра.
ГЛАВА 3
Я ПРИСТАЛЬНО СМОТРЮ НА деревянные панели, затаив дыхание. Не уверенная в своих догадках о том, что сейчас будет обсуждаться. И все же я не могу заставить себя постучать. Мой отец ждет по ту сторону двери.
Заметил ли он пропажу сигар, которые я взяла?
В таком случае у меня будут неприятности. Но их будет еще больше, если он узнает, что я тайком убегала из дома.
Мои ладони вспотели, а дыхание прерывистое. Как только я постучу в дверь, то сразу же услышу голос отца. Входите. Он всегда так отвечает. Он говорит мне это слово чаще, чем называет мое собственное имя. Его слова успокаивают и пугают одновременно.
Когда меня пригласили спуститься вниз, я подумала, не пойти ли к сестре. Мне нужно было, чтобы она обняла меня и сказала, что все будет хорошо. Но у нее есть свои проблемы, в том числе опухший глаз и разбитая губа.