- Что за бред ты несешь? – прикасаюсь к щеке с отросшей щетиной.
- Вполне разумно полагать, эта история подорвет доверие. Хотя честен перед тобой, не изменял: никого не было, нет, и не будет, ты одна меня волнуешь. Но мое прошлое настолько насыщенно, не могу обещать, что где-нибудь не рванет опять. Понимаешь?
Думала об этом… И поругались мы не просто так. Редко между нами возникали разногласия и уж, тем более, чтобы все сводилось к скандалу. А тут, да, впервые сорвалась на крик, потому что обида и боль душили…
- Я не уйду от тебя, - говорю, прижимаясь снова к груди. - Преодолеем все трудности, если возникнут. Прости…
- За что ты просишь прощения?
- За истерику…
- Если хочешь - кричи, это лучше, чем в себе держать и молчать.
Он переворачивает меня на спину, целуя напористо и жадно. И явно собирается продолжить…
***
Настроение хорошее, самочувствие отличное. Фееричный секс – лучшее лекарство. Эмоции улеглись на место, даря душевный комфорт. Мой муж принадлежит всецело мне – это неизменно.
Когда приняла ситуацию, разложив по полкам подробности, другими глазами взглянула. Сколь угодно долго могу беситься и ревновать, ни к чему хорошему не приведет такое поведение, своими же руками испорчу наши отношения. А поддержка нужна обоим.
Телефонный звонок вывел из задумчивости.
Полина… Значит, есть новости. Отвечаю.
- Тина! – эмоционально говорит она в трубку. И не понимаю, чего больше слышится в интонации: радости или отчаяния.
- Все нормально? – сразу интересуюсь.
- Тина… это… - сквозь слезы говорит.
- Полина, да что случилось?!
- Получила результаты… Ваши дети не подходят, все-таки родственниками они являются отдаленно… Но ты… Ты подходишь для донорства. Это чудо! И невероятная удача. Мне сам Бог послал тебя!
- Э… - не нашлась, что сказать. Такого точно не ожидала. Анализ сдала за компанию, не рассчитывая на совместимость. – Хорошо…
- Ты согласна? – уточняет, а голос дрожит. Боится услышать отказ.
- Согласна… - не думая, произношу.
- Не представляешь, насколько я счастлива сейчас.
- И когда?
- Нужно дополнительно обследоваться еще, потом назначат дату забора, перед этим необходимо неделю пить специальный препарат, вызывающий выброс стволовых клеток в кровь. Это безопасно.
- А какие последствия? – все равно беспокоит процедура.
- Могут быть неприятные ощущения из-за воздействия препарата в виде: боли в мышцах, суставах, головной боли и тошноты, но это быстро проходит – так врачи рассказывали. Можешь сегодня приехать в больницу?
Смотрю на время, вспоминая рабочий график. И по счастливой случайности – не загружена сегодня.
- Да, через час буду.
- Тина… Спасибо тебе… Я…
- Не надо, Полина. Любой нормальный человек поступил бы так же.
- Без преувеличения, ты наш ангел-хранитель. Жду.
Отключилась. Головой откинулась на спинку стула, прикрыв глаза.
Неожиданно...
«Спаси меня!» - слова снова вспыхнули. Этот детский голос не скоро забуду. Разве бывает так, что сон снится в преддверии неизбежного будущего? Со мной впервые подобное.
По пути, пока ехала, позвонила Яну и сообщила новости. Он тоже удивился. А я даже рада, что буду причастна к судьбе мальчика, поделившись своими клетками. Вложу частичку себя…
***
Я все-таки увидела его... Не потому что хотела, хотя не без этого - банальный женский интерес и любопытство присутствовали, а как донор все равно встретилась бы с ним.
Тимур. Он, правда, не имеет сходства с Яном. Этот факт успокаивает, словно не от него, и я просто помогаю постороннему ребенку. По сути, так и есть. Не буду развивать в себе эти мысли. Со своей стороны сделала все. Надеюсь, выздоровление пройдет удачно.
Муж Полины в благодарность пытался заплатить за мои услуги, но это неприемлемо для меня – о чем сразу заявила. Потом долго целовал руки, порываясь встать на колени. И просил стать крестной. Отказалась опять, не смогу принимать участие в их жизни, смотреть на мальчика, зная, чей сын на самом деле. Еще не хватало семьями подружиться… На прощание пожелала всего наилучшего.
Забыть - это единственное, о чем мечтаю.
Вышла на улицу. Яркое весеннее солнце приятно касалось лица. Кажется, жизнь налаживается. Загадала: «чтобы прошлое больше не напоминало о себе».