В один из вечеров, после смены, ждала, что он сейчас приедет с работы и отвезет. Но в кухню зашел Геннадий и спросил, готова ли я ехать. Настроение тут же упало. И грустно кивнув, поплелась к машине.
— Тихая ты какая-то сегодня, — завел разговор водитель.
Я пожала плечами, не желая говорить. Вероятно, это можно расценить, как «очень устала». Хотя обычно не против болтовни.
— А я мотаюсь целый день, — продолжил Геннадий.
— Да, я заметила, что тебя долго не было, — с ним мы давно перешли на простое общение.
— Сегодня еще не все… Надо забрать машину босса из аэропорта.
— Он улетел?
— Да, на неделю, к сыну.
«На что я рассчитывала, будто он скажет о своих планах? Дура, какая же дура… Когда случилось так, что он стал не безразличен мне?» — стало тоскливо и уныло на душе. Надо гнать от себя эти чувства. Нельзя…
— Открой бардачок, — попросил Гена.
Открыв, перевела взгляд на него.
— Видишь: ключи лежат. Возьми.
— Что за ключи? — повертев в руках связку, поинтересовалась я.
— Ян купил квартиру. Там ремонт недавно закончился и требуется тщательная уборка. Он просил заняться этим, оплатит отдельно. Ему некогда было, торопился, поэтому поручения через меня оставил.
Убрав ключи в сумку, не сразу сообразила — зачем ему квартира… О чем спросила. Гена тихо рассмеялся на мой вопрос.
— Как зачем? Свободный мужчина должен куда-то привести любимую девушку, не в дом ведь, где живет мама. Тина, ты такая еще девчонка.
Почувствовала себя полнейшей идиоткой, стиснула зубы до скрежета. Могла бы, и догадаться… Ревность обожгла, разливаясь жидким металлом по венам…
«Девчонка? Ян тоже часто называл меня так. Значит, женщину он не видит во
мне…».
— Вообще-то мне двадцать три…
— А рассуждаешь, как ребенок.
— Я не ребенок.
— Не обижайся. Хотел лишь сказать, что твоя непосредственность подкупает.
— Угу, — пробубнила я, а сама расстраивала себя сценами свиданий Яна и какой- нибудь роскошной женщины, подходящей ему по статусу и положению.
Мне же останется убирать любовное гнездышко…
Квартира оказалась двухуровневой: на первом этаже — гостиная, столовая и кухня, на втором — две спальни, по ванной комнате на каждом уровне. И не смотря на нескромные размеры, была уютной. Но очень и очень грязной… Поэтому, не теряя времени, приступила к своим обязанностям.
Я потратила весь световой день на чистоту и порядок. Ведь завтра воскресенье, выходной планировала провести с семьей. И закончив, захотелось немного прогуляться — подышать свежим воздухом.
Этот день я запомню навсегда. Он стал переломным моментом в моей жизни…
Подходя к своему дому, увидела отъезжающую машину скорой помощи. Осознание ситуации наступило сразу. Конечно, врачи могли приезжать к кому угодно, но я точно знала, интуиция вопила — это папа.
Дома никого не оказалось. Папина постель тоже пуста…
Я тут же позвонила маме… Ее плач мне рассказал больше, чем слова.
Оседая на пол, последнее, что запомнила, как телефон упал и разбился.
Папу похоронили в родной деревне, рядом с бабушкой и дедушкой, так он пожелал еще при жизни. Мама осталась там не некоторое время. Я же вернулась домой, не состоянии больше находиться среди родственников, давящей обстановки… Хотелось одиночества. Тишины и покоя. Пережить утрату мне проще наедине с собственными мыслями.
Лежа на кровати и обнимая подушку, я ненадолго заснула. За последние три дня я почти не спала, хотя очень устала, но отрешиться от горя не получалось. Была вымотана физически и опустошена эмоционально…
Но продолжительный звук дверного звонка заставил подняться и открыть.
В темный коридор квартиры на меня шагнула мужская фигура. Я машинально отступила назад. Он нашел выключатель, щелкнув им. Свет больно ударил по глазам.
Ян Мацейчук стоит и хмуро взирает, отчего хочется съежиться, но тут же выражение его лица сменяется неподдельным беспокойством.
— Тина, что случилось? — его рука тянется к моему лицу.
Я не выдерживаю, слезы текут по щекам, а потом приближаюсь к нему и обнимаю, уткнувшись в грудь. Он стоит, не шелохнувшись, не ожидал такой реакции. Но все же неуверенно обнимает в ответ. Его тепло успокаивает меня. Через пару минут я отстраняюсь и смущенно туплю взгляд в пол.
— Тина?
Ян подходит и снова притягивает меня. Я не сопротивляюсь, уже не плачу, но разрывать контакт не хочу. В его объятиях так хорошо… Рукой он гладит мой затылок, а носом зарывается в волосы.