— Давай, позволь мне съесть тебя, пока у меня снова встает, чтобы я мог трахнуть эту сладкую киску и задницу. Иди сюда.
— Что ты… — Габриэла выглядит смущенной, закусывая нижнюю губу. Я улыбаюсь ей, наслаждаясь ее невинностью и теми грязными вещами, которым я могу ее научить.
— Оседлай мое лицо, девочка, — объясняю я. — Оседлай мой язык, пока я тебя ем.
— Но ты… раньше… — Она краснеет сильнее, и я знаю, что она думает о моей сперме, спрятанной глубоко внутри нее, когда мы были в пустыне. Мне похуй, я бы съел ее, пока она еще стекает с ее сладких, набухших складочек. Все, что я хочу, это она.
— Мне все равно, — твердо говорю я ей, хватая за талию и притягивая к себе. — Будь хорошей девочкой, Габриэла, и сядь мне на лицо.
Затем она позволяет мне маневрировать ею, так что она оседлала мою грудь, вцепившись в изголовье кровати с выражением нервной похоти в глазах. Моя рука скользит между ее ног, мой член уже покалывает от возвращения моей эрекции, когда я глажу ее набухшие складочки.
— Сначала я хочу узнать, насколько ты влажная, девочка, — бормочу я, наслаждаясь тем, как она покусывает нижнюю губу, розовостью ее щек, которая говорит мне, что она одновременно смущена и возбуждена. У меня и раньше были девственницы, но никогда не было такой, как Габриэла, одновременно страстной в постели и застенчивой. Это самое опьяняющее сочетание, с которым я когда-либо сталкивался. — Я хочу знать, как сильно тебя заводит, когда я трахаю твой сладкий ротик своим членом…о, черт.
Она скользкая, такая мокрая, что мои пальцы на мгновение не могут найти опору, промокшая для меня. Мой член дергается от возбуждения, я уже хочу быть внутри нее, но я полон решимости попробовать ее первым. Заставить ее кончить, крича, оседлав мое лицо.
Габриэла вскрикивает от удовольствия, когда я глажу ее клитор, хватаясь за спинку кровати, ее рот приоткрывается в мягком О от удовольствия, когда ее бедра выгибаются в моей руке, еще больше ее влаги стекает по моим пальцам.
— Когда ты такая мокрая, — говорю я ей весело, — может быть, трахнуть тебя в задницу будет не так сложно, как я думал. Иди сюда, девочка, и дай мне попробовать это.
Я до сих пор в шоке от того, что она попросила об этом, не уверен, стоит ли мне идти на это. С любой другой женщиной я бы отказался. Всего несколько ночей назад Габриэла была девственницей во всех отношениях, и мне трудно поверить, что какая-то женщина, только что лишившаяся девственности, готова принять член в свою задницу. Но я знаю, что скоро ухожу, что у этой штуки между нами есть срок годности. Что-то в идее оставить Габриэлу с каждой частью ее тела, на которую я претендую, гарантируя, что ни один другой мужчина не сможет получить ни крупицы ее в первый раз, пробуждает во мне что-то горячее и первобытное. Мужская потребность изнасиловать ее, убедиться, что каждый дюйм ее тела внутри и снаружи впервые принадлежит мне, и любой, кто придет за мной, всегда будет запоздалой мыслью. Я прекрасно понимаю, что это ненормально для таких отношений, как эти, для интрижки, когда очень скоро мы больше никогда не увидим друг друга, но я, блядь, не могу заставить себя беспокоиться. Габриэла заставляет меня чувствовать себя хорошо во всех отношениях, о которых только может мечтать мужчина, и я хочу сделать то же самое для нее.
— Теперь оседлай мое лицо, девочка, — настаиваю я, притягивая ее к себе верхом. — Ты не слишком тяжелая, и ты не задушишь меня. Я хочу, чтобы ты скакала на моем языке, как на члене, и кончала столько раз, сколько сможешь, пока у меня снова не встанет. А потом… — Я сжимаю ее задницу, чувствуя мягкую плоть под своими пальцами, и мой член, набухающий у моего бедра. — Я возьму тебя здесь, как ты и просила.
Габриэла вскрикивает, когда я прижимаюсь к ней языком, беспомощно покачивая бедрами навстречу моему рту, пока я кружу вокруг ее скользкого входа. Я знаю, что она все еще полна моей спермы. Спасибо, черт возьми, что она принимает противозачаточные, потому что мысль о том, чтобы глубже проникнуть в нее своим языком, уже возбуждает меня, разрушая мой здравый смысл. Я хочу, чтобы каждая ее дырочка была полна моей спермой, ее киска была наполнена ею, ее задница тоже, и к концу ночи они будут полны.
Ее голова откидывается назад, когда я провожу языком внутри нее, трахая ее им, облизывая чувствительные внутренние места, когда она издает крик удовольствия. Ее спина выгибается, и я крепче сжимаю ее бедра, когда она начинает кататься на моем лице, наслаждаясь каждой гребаной секундой этого. Она смачивает мне лицо, пока все, что я могу чувствовать, это ее запах и вкус, и я уже тверд как скала, пульсируя от желания трахнуть ее, пока она не выкрикнет мое имя.