Жестокое обращение прекратилось в ту же секунду, как меня вытащили из подвала. Я достаточно хорошо знаю почему… Хавьеру нравится власть, которую он дает мне, напоминая, что я не способен сбежать и подчиняюсь его прихотям. Все, что мне нужно было сделать, это увидеть его с Изабеллой, чтобы понять, что он мужчина, вся жизнь которого вращается вокруг власти и контроля, и это то, что его заводит.
Я также не теряю надежды, что выберусь отсюда живым.
Мгновение спустя дверь открывается шире, и входит Диего Гонсалес. Я видел его на вечеринке, достаточно, чтобы понять, что он достаточно взрослый, чтобы быть отцом Изабеллы, и еще кое-что, меня тошнит от одной мысли, что она спит с ним, и близость не улучшает моего впечатления. У него большой вес, подбородок толстый и заросший щетиной, с большими усами, которые пытаются компенсировать округлость его лица. Его глаза прищурены, маленькие и злые, и я чувствую новую волну ярости при мысли о том, что этот человек лапает Изабеллу.
— Найл Фланаган. — Диего поджимает губы, обходя меня кругами, оценивая усилия Хавьера. — Ты проделал здесь хорошую работу, Агилар. Мои люди не могли бы сделать лучше. Он дважды подумает, прежде чем лишать девственности еще каких-нибудь девственниц благородного происхождения, а?
Его хриплый смешок заставляет меня дергаться в цепях, удерживающих меня на цыпочках, и смотреть в его сторону. Боль пронзает каждую часть моего тела, ноющая, пульсирующая, жгучая, странное онемение в том месте, куда Хавьер ударил меня тычком, но мне, блядь, все равно. При виде его я чувствую себя почти диким от ярости, вспоминая, как он выносил кричащую Изабеллу.
— Я бы разорвал тебя на куски, если бы не был прикован здесь, — шиплю я сквозь зубы, и Диего смеется.
— Смелые слова от мужчины, висящего здесь голым, с которого еще столько всего нужно снять. — Он многозначительно смотрит на мой пах. — Я могу попросить Агилара сделать тебя евнухом одним словом.
— Пошел ты, — рычу я, хотя мой живот болезненно сжимается при этой мысли, а яйца практически пытаются заползти обратно внутрь меня. Я не могу назвать часть своего тела, которую я бы больше защищал, но я не собираюсь пресмыкаться перед этим мужчиной. Ни одним из них.
— Я должен приказать тебе отрезать ему язык, — шипит Диего, а затем поворачивается обратно к Хавьеру. — Я хотел бы посмотреть, как ты с ним поработаешь. Я не думаю, что этого достаточно для мужчины, который лишил меня девственности моей Изабеллы.
— Я не знал, кто она такая, ты, гребаная задница! — Рычу я, снова дергая свои цепи. — Она назвала мне чертово вымышленное имя! Клянусь гребаным Христом, когда я выберусь отсюда…
Хавьер двигается прежде, чем я успеваю вздрогнуть, его кулак ударяет меня по ребрам прямо туда, куда он ударил меня ремнем ранее, чуть выше одного из ожогов от электрошокера. Это выбивает из меня дух.
— Ты вообще выходишь отсюда только потому, что твоя красотка Изабелла согласилась лечь здесь с Гонсалесом. — Он приподнимает бровь, ухмыляясь мне. — Мы могли бы привести ее сюда, показать ей мою работу. Заставь ее отсосать тебе, пока он смотрит.
Диего усмехается.
— Как бы приятно это ни звучало, в данный момент она занята другим. Я привел сюда доктора, чтобы убедиться, что она не беременна, прежде чем заберу ее к себе домой. — Его взгляд-бусинка снова скользит по мне. — Я полагаю, мы не можем убить его, поскольку Изабелла пообещала свое подчинение в обмен на его жизнь. Что означает, я полагаю, мы должны оставить и его член, поскольку он, скорее всего, покончит с собой, вместо того чтобы жить без него.
Блядь.
— Я действительно ничего так не хотел бы, как перестать слушать, как вы все, черт возьми, болтаете о моем гребаном члене, — шиплю я, но они оба меня намеренно игнорируют.
— Отправь его обратно Рикардо Сантьяго в качестве предупреждения о том, что произойдет, если он вмешается в мои дела, — лукаво говорит Диего. — Но не раньше, чем Изабелла увидит его таким. Оставь его здесь на ночь, затем одень и утром отведи наверх. Он сможет услышать результаты теста, как и все остальные. — Диего ухмыляется. — Но дай ему одну хорошую затрещину там, где это считается, да? За то, что посмел засунуть свой член туда, где ему не место.
По немногословному выражению лица Хавьера становится ясно, что ему, черт возьми, не нравится, когда Диего командует им в его собственном доме, или камере пыток. Я вижу, как сжимаются его челюсти, как напрягаются мышцы, когда он напряженно кивает.
— Мужчины отведут тебя наверх, в твою комнату, — говорит он, а затем поворачивается, его рука сжимает кусок кожи, которым он бил меня ранее. Без сомнения, настроение, в которое его привел Диего, ответственно за силу, с которой он проникает между моих ног, ударяясь о чувствительную плоть головки моего члена в то же мгновение, когда он обхватывает мои яйца, и вспышка боли, сравнимая с толчком, раздается по моему телу.