Все, чего я хотела, это почувствовать вкус свободы, но в итоге я причинила боль стольким людям.
Я едва успеваю вернуться в спальню после того, как ополоснула рот и лицо, когда дверь открывается. Охранник встает напротив, пропуская Диего в мою комнату. Я холодею, когда вижу его, замираю, пятясь к спинке кровати, и по выражению его лица вижу, что он наслаждается моим страхом.
— Я только что вернулся после просмотра того, что Хавьер сделал с твоим любовником, — усмехается он со злобной улыбкой на лице. — Я никогда не видел такой тонкой работы, правда. Едва ли дюйм плоти остался нетронутым. Он все еще жив, на данный момент, благодаря вашей сделке. Но я хочу услышать это от тебя сейчас, вслух, или я спущусь вниз и скажу Хавьеру, чтобы он закончил работу.
Холодный страх пронзает меня. Я тяжело сглатываю, хватаясь за край кровати для опоры.
— Я уже сказала…
— Подойди сюда, Изабелла, и скажи это снова. Или Найл поплатится жизнью. Похоже, тебе нужно меня умиротворять обещаниями, а не Хавьера Агилара.
Мне требуется вся моя сила, чтобы сделать шаг вперед, преодолеть расстояние между мной и Диего. Мне хочется плакать, бежать, драться, но вместо этого я ставлю одну ногу перед другой, пересекая комнату к своему жениху.
Этого человека, мой отец, выбрал за меня.
Повинуйся, повинуйся, повинуйся.
Почему-то я не отстраняюсь, когда он берет меня за руку.
— Ты обещаешь быть моей хорошей и послушной женой, Изабелла? — Спрашивает Диего, его темные глаза-бусинки пристально смотрят на меня, и я неуверенно киваю.
— Да, — шепчу я, выдавив это слово.
— Обещаешь ли ты лечь со мной, когда я потребую, выполнять все действия, которые муж может потребовать от своей жены, обслуживать меня так, как я хочу и как я приказываю?
Я чувствую привкус желчи в горле, и мне интересно, что бы сделал Диего, если бы меня вырвало на него здесь и сейчас. У меня такое чувство, что я знаю, и я киваю, сильно закусывая нижнюю губу, чтобы побороть это чувство.
— Да.
— Обещаешь ли ты приложить все усилия для зачатия, вырастить моих детей в соответствии с моими пожеланиями, соблюдать правила моего домашнего хозяйства и заботиться о нем в соответствии с моими пожеланиями?
Это как повторять свадебные клятвы, самые идиотские клятвы, которые я могу себе представить, и мне хочется вырвать свою руку из его, дать ему пощечину, плюнуть на него. Я хочу, чтобы все это исчезло.
— Да, — вместо этого шепчу я, сдерживая слезы. — Я обещаю.
— И ты будешь готовиться к браку, как только вернешься в мой дом, без дальнейших споров и глупостей?
— Да.
— Очень хорошо. — Грудь Диего выпячивается, и он улыбается мне сверху вниз. — Я думал о том, чтобы привести тебя сюда, Изабелла. Заставить тебя доказать свое слово и подчиниться моей воле. Но я думаю, что наша брачная ночь будет еще более приятной, когда я увижу твое страдание от того, что ты вынуждена сдержать свое слово. Ты не можешь отдать мне свою девственность, но ты можешь подарить мне это.
Затем он отпускает мою руку и отворачивается. Я почти позволяю ему уйти, не сказав ни слова, но я не могу сдержать задыхающихся слов, которые срываются с моих губ, когда он начинает проходить мимо охраны.
— Найл будет жить?
Диего поворачивается и смотрит на меня.
— Если ты сдержишь свои обещания, Изабелла, я сдержу свои. Твой любовник отправится домой к твоему отцу и скажет ему, чтобы он больше не вмешивался в мои дела.
С этими словами он уходит, тяжело закрыв за собой дверь и охранника.
Я опускаюсь на пол, из моих глаз снова наворачиваются слезы. Мое будущее похоже на ад, на открытую яму отчаяния, которая ждет, чтобы поглотить меня, но я знаю, что с этим нельзя бороться, пути назад нет. У меня никогда не будет шанса полностью исправить то, что я сделала со своей семьей, прежде всего с Найлом. Я никогда не смогу компенсировать то, что он пережил.
И сдаться вернувшись к Диего, это только начало.
17
ИЗАБЕЛЛА
