— Ты думала, священники выше взяточничества, Изабелла?
Мое лицо заливается краской, но я не думаю, что он смеется надо мной.
— Это грех, — говорю я ему с притворным возмущением, и Найл фыркает.
— Девочка, я думаю, что подкуп священника находится далеко внизу списка грехов, о которых нам нужно беспокоиться. Что касается меня, то я уверен в этом.
Я чувствую, как моя кожа теплеет при звуке знакомого прозвища. Он не называл меня так, кажется, очень давно, с нашей последней ночи вместе, и даже когда я напоминаю себе не придавать этому значения, это заставляет меня чувствовать, что он смягчается по отношению ко мне.
Когда священник возвращается с другим мужчиной, пониже ростом и более дородным, он встает перед нами, откашливаясь. Сейчас он одет в свою мантию и палантин и жестом приглашает нас подойти к алтарю.
— Отец Моралес будет свидетелем на свадьбе, — твердо говорит он. — Оформление документов может быть завершено в ратуше утром.
— Идеально. — Найл натянуто улыбается священнику. — Спасибо, что оказали нам услугу, отец.
— А как тебя зовут, сынок?
— Найл Джозеф Фланаган. — Найл расправляет плечи, стоя параллельно алтарю, а я стою перед ним, внезапно чувствуя себя очень маленькой и застенчивой в своем белом платье. Это совсем не похоже на свадьбу, которую я себе представляла, но я никогда не хотела той свадьбы, которую представляла.
Мы начали со спонтанной, запретной ночи вместе, и мы поженимся таким же образом. Когда Найл берет мои руки в свои грубые, и горячие ладони, обхватывают их, я чувствую, как меня пробирает дрожь. Трудно чувствовать, что это неправильно, даже после всего, что произошло, трудно не чувствовать, что все это привело нас сюда. Даже признавая свою роль в этом, то неправильное, что я совершила, сегодня вечером кажется, что нам суждено было стоять здесь. Когда я поднимаю взгляд на Найла, мои губы произносят слова Изабелла Лупе Сантьяго, когда отец Эрнандес спрашивает мое имя, я не хочу быть где-либо еще.
Больше всего на свете я желаю, чтобы он чувствовал то же самое.
Священник застывает, и я чувствую укол страха.
— Сантьяго? — Спрашивает он подозрительно, и мне приходится бороться с собой, чтобы не отреагировать. Конечно, он должен был знать, кем был мой отец.
Найл на мгновение отпускает одну из моих рук, лезет в карман и протягивает священнику еще две сложенные купюры.
— Продолжайте, отец, — коротко говорит он, и священник хмурится. На мгновение мне кажется, что он собирается взять взятку и все равно сказать нам убираться, но затем его плечи расслабляются.
— Как я понимаю, это не имеет отношения к Рикардо Сантьяго? — Отец Эрнандес смотрит на меня, и я хватаюсь за это слово, зная, что оно есть.
— Никакого отношения, — быстро заверяю я его, и он кивает.
— Что ж, тогда я не вижу никакой проблемы. — Священник переводит взгляд с нас двоих. — Найл и Изабелла, вы пришли сюда, чтобы вступить в брак без принуждения, свободно и от всего сердца?
— Да, — говорим мы с Найлом в унисон, и я чувствую, как мое сердце трепещет в груди при звуке его голоса, сильного и уверенного. Возможно, без принуждения, но от всего сердца? Я не могу представить, что может быть дальше от истины.
— Готовы ли вы, вступая на путь брака, любить и почитать друг друга до тех пор, пока вы оба будете жить?
— Да. — На этот раз мой голос прерывается, пока мы говорим, мой пульс учащается.
— Готовы ли вы с любовью принимать детей от Бога и воспитывать их в соответствии с законом Христа и его церкви?
На этот раз взгляд Найла ловит мой, когда мы говорим утвердительно. Что-то в его пронзительных голубых глазах заставляет меня затаить дыхание, как будто, возможно, все это что-то все-таки значит. Как будто, может быть, это не просто шоу, чтобы держать руки Диего подальше от меня.
— Поскольку вы намерены вступить в завет священного супружества, соедините свои правые руки и повторяйте за мной, заявляя о своем согласии перед Богом и его Церковью. Священник многозначительно смотрит вниз, где Найл уже держит обе мои руки. Найл прочищает горло, отпуская мою левую, и начинает повторять за отцом Эрнандесом.
— Я, Найл Джозеф Фланаган, беру тебя, Изабелла Лупе Сантьяго, в законные жены. — Его голубые глаза непоколебимо смотрят в мои, и я чувствую легкое головокружение, когда цепляюсь за его руку. Внезапно в церкви становится слишком тепло, всего этого слишком много, и мой пульс учащается, когда Найл произносит обеты вслух, четко и без колебаний. — Я обещаю быть верным тебе в хорошие и плохие времена, в болезни и здравии, в богатстве или бедности. Я буду любить и почитать тебя все дни своей жизни.