- Тебя, - сама не понимаю, что за чушь несу, как этот бред с моих губ слетает. – Я тебя хочу.
- Бэлла, - выдает хрипло, принуждает вздрогнуть от одного лишь звука.
Большой палец медленно скользит по моему рту. Обводит линию. Мне дыхания не хватает, жадно воздух втягиваю. Отдаюсь кипучему безумию. Тону во мраке.
- Ты моя, - заявляет резко. – Моя.
Громадный орган входит внутрь. Осторожно. Неумолимо. Неспешно. Растягивает влажные складки. Толкается внутрь, срывая преграду, и заполняет до предела.
Это происходит быстро. Слишком быстро. За один миг. Вот я была невинной девушкой, чистой и непорочной, а вот уже оказываюсь насаженной на гигантский жилистый член. Распята. Погружена в грех. Нанизана на жесткую разгоряченную плоть.
Боль накатывает как расплата. Принуждает вскрикнуть, глухо простонать. Мужчина не двигается, позволяет телу примириться с чудовищным размером. Только лучше мне не становится. Лоно буквально распирает, раздирает на части.
- Теперь ты и правда шлюха, - заявляет Граф, пальцами собирает слезы, скатившиеся по моим щекам. – Моя личная шлюха. Послушная. Покорная. Буду трахать тебя ночь за ночью. Пока не наскучишь.
Глава 17
Я плохо понимаю, что говорит Граф. Слышу его голос, различаю речь, но смысл проходит мимо, ускользает от сознания, объятого агонией. Мозг просто отказывается воспринимать и оценивать реальность.
Боль нарастает с каждой секундой. Накаляет нервы, натягивает жилы как стальные канаты, прошивает и прошибает изнутри. Пожирает как изголодавшийся хищник.
А ведь мужчина застывает, проявляет терпение. Ждет.
Боже. Что произойдет, когда он толкнется во мне? Когда начнет утолять похоть? Когда отпустит контроль и возьмет свою собственность? Даже представлять жутко.
Его член слишком велик для моего тела. Огромен. Порвет на куски. Я не способна его принять. Не способна удовлетворить.
Я истеку кровью под ним. Ему не придется стараться. Достаточно трахнуть. Двинуться пару раз. Здоровенная штуковина изувечит нутро. Растерзает. Раздерет.
Мышцы судорожно сокращаются. Безотчетно пытаются вытолкнуть захватчика. И от этого становится хуже.
Черт возьми. От всего становится хуже. Дышать невыносимо. Малейшее движение ощущается так, точно лоно поливают расплавленным свинцом. Из такой ловушки невозможно выбраться. Нет спасения. Нет ничего.
Мир сужается. Темнеет. Меркнет.
Меня трясет. Пульсация только усиливается. Впечатление, будто гигантский орган набухает и увеличивается в размерах. Проклятье. Куда еще больше?
Он человек? Дьявол. Демон. Чудовище. Монстр, которому я себя продала по доброй воле. За миллион. За жизнь родного отца.
Надо думать про деньги. Надо напомнить себе, что все закончится. Нет, нет, пожалуйста, я не хочу, пусть он оставит меня в покое, пусть прекратит.
- Больно? – спрашивает Граф.
Это… это точно вопрос?
Я едва соображаю, но выдавливаю улыбку. Я же совсем не хочу, чтобы меня вышвырнули за дверь номера без денег. Я обязана доиграть партию до конца. Я сильная. Я сумею.
- Н-нет, - мороз пробегает по коже. – Все хорошо.
Он выдергивает свой исполинский член из моего лона. В один момент. Крик продирает горло. Теряю рассудок от боли. Больше не выходит терпеть, стиснув зубы.
Сейчас снова войдет. Сейчас. Вот. Ворвется вглубь, растянет до упора, порвет. Сейчас затолкает эту кошмарную громадину обратно. Я умру. Сдохну здесь. Под ним.
Граф поднимается с постели.
Ничего не происходит. Точнее – не происходит ничего из того, чего я жду, воображаю в ярких красках. Мужчина отходит куда-то, а я ощущаю себя полной идиоткой. Никчемной. Жалкой. И ноги сдвинуть не могу. Не выходит, тело не подчиняется.
Что не так? В чем проблема? Ему не нравится причинять боль? Рассказы Татьяны были ложью? Вдруг она желала подложить меня под определенного гостя, под того, кого сама выбрала?
Вопросы вспыхивают и гаснут.
Граф возвращается и обхватывает мои запястья, перехватывает их толстой шелковой лентой, заводит руки за голову, привязывает к резной спинке кровати.
Я не сопротивляюсь. Разрешаю ему все. Шок сковывает льдом. Инстинкт самосохранения просыпается слишком поздно. Дергаюсь рвано и судорожно, пораженно всхлипываю.
- Зачем, - бормочу с ужасом. – Зачем ты делаешь это? Я согласилась. Я… не буду мешать. Пожалуйста, развяжи меня. Прошу. Не надо… я… я же подчиняюсь. Правда! Я…
Конечно, свобода очень иллюзорна. Этот мужчина гораздо сильнее. Скрутит и без дополнительной фиксации.