Пандора стала подниматься, и тут он сделал несколько шагов. Он собирался ударить ее, стукнуть ее ногой. Почему-то ей так показалось. «Алек, что случилось?» Но Хэммонд не дотронулся до нее, а прошел мимо. Пола его черного плаща задела ее плечо. Только сейчас Пандора заметила, что у него голые ноги. Он был в ботинках, но без носков. Хэммонд прошел, наступая, как ей показалось, намеренно, по осколкам стакана. Этот хруст еще долго стоял у нее в ушах после того, как он ушел с кухни.
Пандора автоматически убрала осколки, еще некоторое время посидела в одиночестве на кухне, потом залпом выпила его водку. Горло обожгло жидким пламенем, и этот огонь перекинулся на сердце.
Выйдя в холл, Пандора огляделась, но его не увидели. Наверное, пошел наверх. «Боже, что же мне делать?» Она надела туфли и медленно, неуверенной походкой стала подниматься по лестнице. Дверь его кабинета была закрыта, но там горел свет. Пандора слишком напугана, чтобы войти. Беспомощно постояла у дверей несколько минут, затем пошла, словно в убежище, в свою спальню. Но разве может теперь хоть что-то в этом доме быть ее убежищем?
Пандора разделась, чувствуя полную растерянность и беспомощность, расчесала волосы. Не стала снимать трусики и бюстгальтер, лишь сверху надела ночную сорочку, сняла с кровати покрывало. Было восемь часов. Ей казалось, что уже полночь. Она увидела, что к подушке пришпилен клочок бумаги. На нем толстым зеленым фломастером были написаны три слова. Пандора вскрикнула, увидев эти каракули, похожие на детские, – всего двенадцать букв,
ПОШЛА ТЫ НА…!
9
Когда утром Пандора проснулась, Хэммонда рядом с ней в кровати не было. Где же он спал? Она пошла посмотреть. В доме его не было. Неужели опять ушел? Пандора заметила, что в комнате Полетт покрывало на кровати смято. Значит, он спал на кровати дочери. Она не стала звонить Полетт. Просто заедет за ней в школу и заберет ее оттуда днем. Но как привезти ее сюда, в этот сумасшедший дом? Пандора была готова расплакаться.
Однако Хэммонд не ушел из дома. В девять часов Пандора обнаружила его на заднем сиденье своей машины, где он сидел и слушал музыку. На нем все еще были эти темные очки. Он не побрился, но переоделся – черные джинсы и серая простая рубашка, но ни носков, ни ботинок. Пандора посмотрел на него сквозь ветровое стекло. Он, казалось, даже не заметил ее.
Она оставила его в машине и позвонила в полицию, просто сообщить им, что муж вернулся, поэтому пусть прекратят поиски. Да, все хорошо. Они могут закрыть это дело. Когда пришла женщина, убиравшая в доме, она сказала ей то же самое. Она даже представить себе не могла, что подумает эта женщина, когда увидит Хэммонда. Она вообще ничего не хотела себе представлять. Этот кошмар окончательно вымотал ее.
Потом Хэммонд вернулся в свой кабинет и заперся в нем. В обед Пандора постучала – ответа не было. Она собрала все свое мужество и вошла. Почему она, собственно, так боялась? Ведь в сущности он ничего не сделал. Больше всего ее пугало его молчание. Хэммонд сидел за столом и рисовал. Пол кабинета был завален рисунками, и на всех был изображен какой-то ящик или шкатулка. Он работал над рисунками декораций к тому странному сценарию фильма. Что ж, хорошо, что он чем-то занят. Пандора видела, что бессмысленно задавать ему какие-либо вопросы. Он даже никак не отреагировал на ее вопрос, что ему приготовить на обед.
Пандора хотела позвонить Беверли, но не стала. Вместо этого позвонила Рози и сообщила той, что Алек вернулся. Она не стала ничего говорить о его странном поведении: ей было неловко. Тем не менее она знала, что необходимо было с кем-нибудь поговорить. Может быть, с доктором Флемингом? А что он скажет? Придите и посмотрите на Алека, с ним что-то не в порядке, он странно ведет себя. Нет, я не знаю, где он был. Он со мной не разговаривает. Нет, доктор, нам не нужен консультант по вопросам семьи и брака. Нам нужен психиатр. «Боже, мне нужно с кем-то поговорить. Есть только один человек, кого я хочу видеть. Нет, этого я не могу. Не могу!»
Уайлдмен ждал телефонного звонка Пандоры, наблюдая за Лорой, занимавшейся у балетного станка. У нее великолепная фигура. Он частенько повторял ей это. Фигура Пандоры была менее подтянута, не столько выражена, у нее было крепкое тело, но не столь тренированное. Она была пышновата, пару килограммов можно было считать лишними. У Пандоры была старомодная фигура, у Лоры же – современная. Он мог быть объективным по отношению к телу Пандоры, но не по отношению к ней самой. Каждый раз, когда он думал о ней, его охватывало желание.