— Прошу прощения, господин офицер, — заблеял пьяница, скосив перепуганные глаза на кинжал Клова. — Такое больше не повторится.
Клов отпустил его. Пьяница низко и подобострастно поклонился, затем ссутулился и засеменил прочь.
— Благодарю вас, офицер-сан, — низко поклонился ему бармен.
— Не стоит благодарности. — Клов отхлебнул саке. — Что слышно про Пастыря Накамуру?
Бармен посмотрел на Клова удивленно.
— А вы разве не слышали о разоблачении?
— Нет, — ответил Клов. — Я был в отъезде и только сегодня вернулся в город.
— Сегодня утром сообщили, что Пастыря Накамуры никогда не существовало. Он был виртуальной симуляцией, вирусом, запущенным в государственную Сеть. Говорящей головой, которая оглашала лозунги, написанные религиозными экстремистами. Они выдумали его, чтобы морочить людям головы.
— Вот оно что.
— Да, офицер-сан. Спецслужбам удалось проникнуть в сетевой центр повстанцев и стереть лидера из виртуального пространства. Так что мы больше не увидим его физиономию на экранах телевизоров. Конец обману!
Бармен засмеялся и поставил перед капитаном тарелку с горячей закуской, состоявшей из копченых яиц и кусочков соевого мяса. Клов выпил саке и взялся за палочки. Он старался есть, но не смог. Бармен, видя это, не на шутку встревожился.
— Вам не нравится пища, офицер-сан? — спросил он подобострастным голосом.
— Нравится. Просто нет аппетита.
Клов отодвинул тарелку и положил палочки на стойку. Вид пищи, лежавшей на тарелке, вызывал у него отвращение. Капитан ненавидел эту свою внезапную чувствительность, но ничего не мог с собой поделать. Похоже, в этот вечер ему было суждено повсюду находить отголоски собственных переживаний.
— Дайте мне еще саке, — распорядился он.
— Конечно, офицер-сан!
Бармен снова наполнил керамический стаканчик рисовой водкой и поставил его перед капитаном.
Водка обжигающей волной пробежала по пищеводу. Поморщившись, Клов снова вспомнил момент взрыва. Вспышка света, грохот, небытие и боль… Оглушительная боль во всем теле. Капитан вновь поморщился. Ему вдруг показалось, что он почувствовал отголосок той страшной боли. Боль стремительно нарастала, словно неведомая сила решила перенести его в прошлое, вызывая воспоминания, невыносимые для его потрясенного рассудка.
— Что с вами, господин военный? — Бармен испуганно вглядывался в лицо Клова. — У вас сердечный приступ?
— Нет. — Клов взял салфетку, чтобы вытереть покрывшийся испариной лоб. — Со мной все в порядке.
Использовав салфетку, капитан смял ее и швырнул в пепельницу.
— Налей еще саке!
— Хорошо, офицер-сан.
Клов оглядел зал. Народ все прибывал, скоро должно было начаться «Хентай-Шоу».
«Интересно, как выглядит этот зал в те минуты, когда мемы отправляют на подзарядку? — подумал Клов. — Скорее всего, стены здесь покрыты мхом. А вместо удобных кресел — грубо сколоченные, неуклюжие стулья, на которые противно смотреть. Что ж, хвала мемам!»
4
«Хентай-Шоу» началось. Публика — по большей части мужская — хлопала в ладоши, топала ногами и свистела. На помосте, обтянутом сеткой, шел бой. Две противницы — одинаково высокие, тонкие, мускулистые и красивые девушки — были полностью обнажены. Кожа одной из них была выкрашена золотой краской, второй — серебряной. Волосы на их сверкающих телах были эпилированы, и кожа казалась идеально гладкой, почти отполированной. Волосы на головах противниц, выкрашенные в цвет тела, были уложены в замысловатые прически.
Серебряная, крутанувшись вокруг собственной оси, ударила Золотую ногой в лицо. Та рухнула на помост и хотела встать, но Серебряная прыгнула на нее сверху, прижала ее телом к помосту и несколько раз ударила ее правым локтем в шею, в грудь и в лицо.
Публика заорала, затопала, засвистела сильнее. Один из пьяных зрителей размахнулся, чтобы швырнуть на помост стакан, но бдительный охранник взмахнул бичом — кожаная змея свистнула в воздухе и хлестнула хулигана по щеке, оставив на ней кровавый рубец. Тот выронил стакан, вскрикнул и схватился за щеку.
Золотая не отключилась. Она обхватила противницу одной ногой за талию и попыталась сжать ее сильными бедрами.
— Задави ее! — завопил кто-то из зрителей.
— Шире ноги! Даешь обзор! — весело крикнул другой.
Публика захохотала, засвистела. Кто-то вскочил с места и сделал несколько неприличных жестов, но, натолкнувшись взглядом на сурового охранника, сжался от страха и тут же плюхнулся обратно в кресло.