НЕТ! ЗАМОЛЧИ!
Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!
НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ!
Я задыхаюсь. Перед глазами вспыхивают белые пятна. У меня не осталось сил бороться…
— Алиса!
Это все нереально. Нереально…
— Алиса!
Он не учил меня плавать.
Он пытался меня утопить…
— АЛИСА! ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!
Я распахиваю глаза и шумный вздох причиняет острую боль в груди.
Растерявшись, я начинаю быстро хватать ртом влажный воздух и не могу надышаться.
Туманная дымка застилает все вокруг, я ничего не вижу. Только слышу…
— Блядь… твою мать… наконец-то… — хриплый встревоженный голос касается моих холодных губ горячим дыханием, а потом кто-то проводит по моим волосам ладонями и сжимает в успокаивающих объятиях.
— Дыши, Ведьма. Дыши…
Вокруг все еще сгущаются тени, грозя утянуть на дно. Я моргаю в надежде прогнать их, но страх все равно проникает под кожу и учащает мое сердцебиение.
Я не могу понять, где я.
Но этот голос… и эти руки… они другие. Успокаивающие. Теплые. Безопасные… И настоящие.
Я тяжело сглатываю и моргаю.
Вдох. Судорожный выдох.
Затем еще раз. И еще.
Пока не возвращаюсь в реальность, в которой я сижу на коленях Илая, прижатая к его груди, сверху падают горячие капли, его пальцы выводят круги на моей пояснице, а вокруг клубится пар…
— Все хорошо, — глубокий мягкий голос успокаивает. — Здесь ты в безопасности.
Я не должна ему верить.
Но он достал меня из того ужаса и вернул к жизни.
И я действительно чувствую себя в безопасности рядом с ним. Почему? Он ведь главный источник моих мучений.
Но сейчас мне все равно.
Я обнимаю Багирова и, прижавшись лбом к его твердому плечу, всхлипываю и перевожу дыхание, которое постепенно приходит в норму.
А потом прижимаюсь еще крепче и устраиваюсь в его объятиях, как в теплом спальном мешке.
Отголоски истерики все еще прерывают мое дыхание, но странное чувство спокойствия такое реальное, что я хочу остаться в этом моменте как можно дольше.
Я даже не сопротивляюсь, когда он стягивает с меня толстовку, чтобы тепло быстрее проникло в мое дрожащее тело. Сейчас я слишком благодарна ему за то, что он рядом и отгоняет своим присутствием тени пережитого кошмара.
Я не знаю, сколько времени длится наше молчание, на самом деле мне совершенно неважно сколько. Главное, что все плохое позади. Если честно, со мной так давно не случалось панических атак, что я нахожусь в полнейшей растерянности.
Позже эта растерянность сменяется чувством стыда, потому что это настолько личное, что я никогда и ни с кем им не делилась. Кроме своего психотерапевта, который рекомендовал мне держаться подальше от глубокой воды.
И я держалась.
Но не потому, что было страшно, а потому, что после каждой панической атаки, которая не спрашивает, когда случиться, люди всегда смотрели на меня со страхом, отвращением или жалостью. Я не хотела ни того, ни другого. Я не хотела внимания…
А сейчас я боюсь посмотреть на Илая и увидеть в его глазах то, что привыкла видеть в глазах окружающих, которые становились свидетелями моих приступов.
Затаив дыхание, я осторожно поднимаю голову и смотрю на него снизу вверх, встречаясь с самой мрачной версией его взгляда. Настолько мрачной, что я не могу понять, какие эмоции прячутся в темноте глаз.
— Тебе лучше? — его глубокий голос вибрирует в твердой груди прямо под моими ладонями.
Все, на что меня хватает, — это слабый кивок.
Илай хмурится.
— У тебя талассофобия?
Я судорожно сглатываю и отвожу взгляд в сторону, не готовая к этому разговору. Но Багиров цепляет пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть на него.
— Я хочу понять, что вызвало твой приступ.
— Я… я не знаю… — попытка заговорить причиняет боль в горле.
— Ты знаешь, — уверенно произносит он и, выпустив мой подбородок, убирает пальцами прилипшие к моему лицу волосы в сторону. — Просто не хочешь делиться со мной. — Его большой палец скользит по моим скулам и останавливается возле уголка моих приоткрытых губ. — Такая загадочная Ведьма.
13.1
Прерывистый вздох касается моих разбитых костяшек, когда я провожу большим пальцем по ее бледной нижней губе. Не знаю, какого черта я творю, но меня дразнит невинная реакция Алисы. И я повторяю это движение снова, усиливая давление, чтобы кожа под моим пальцем вспыхнула красным.
Даже находясь под горячими каплями воды, Ведьма все еще кажется дрожащей ледышкой. И, несмотря на то что дыхание постепенно приходит в норму, ее грудь продолжает судорожно вздыматься.