Окончательно разбив мои розовые очки. Стеклами внутрь.
Он все разрушил.
И мне никак не утихомирить то, что творится внутри меня. Я не знаю, что это.
Оно распространяется по телу, как стихийное бедствие.
И, кажется, не остановится, пока не сотрет меня с лица земли.
Я сношу все на своем пути, проклиная их всех, в ушах стоит грохот, но я не останавливаюсь, пока не выбиваюсь из сил. Ноги и руки будто немеют, я бессильно опускаюсь на пол, сворачиваюсь клубком и просто мечтаю, чтобы все это закончилось.
Глава 26
Я просыпаюсь потерянным во времени. В пространстве.
И не могу понять, в какой реальностью существую.
Единственное, что я чувствую, это вина.
Ее, блядь, так много, что это гребаное чувство душит меня. Оно впивается в глотку с той же дикой жестокостью, с которой я забрал у Алисы то, на что не имел никакого права. Это был ее первый раз…
Да, блядь… Несмотря на брошенный мне вызов, я не хотел поступать с ней так.
Но я поступил хуже. Взял ее как дикарь.
Сжимаю кулаки в бессильной ярости от невозможности все исправить.
Костяшки моих пальцев кровоточат, потому что я каждый раз разбивал их, не позволяя ранам затянуться.
Голова раскалывается.
Ебаное похмелье.
Я массирую виски, борясь с болью.
Я вел себя как идиот, заливая все эти ебаные неуправляемые эмоции алкоголем и сигаретами. Потому что не знал, что мне делать и как себя вести. Не знал, как посмотреть Алисе в глаза после всего, что натворил.
Мне было страшно. Страшно за то, как грубо я обошелся с ней. А еще мне было чертовски хуево оттого, что Алиса была ни в чем не виновата.
Да даже если бы она переспала с тем ублюдком, я не имел права так грубо обращаться с ней.
В конце концов, у нас не было отношений. А я повел себя слишком маниакально. Пошел на поводу у алкоголя, чувств и друзей, которые спровоцировали меня.
Блядь. Присев на край кровати, вцепляюсь в голову руками.
Я до сих пор помню, как она дрожала и тряслась, прижавшись к стволу дереву. С каким презрением посмотрела на меня.
Но я был так ослеплен гневом, думая, что она отдалась другому, что даже не попытался выслушать ее.
Разозлившись на себя, встаю и хватаю пачку сигарет, но та оказывается пустой. Пиздец.
Сминаю ее в кулаке, бросаю в угол комнаты и направляюсь на выход. Мне нужна гребаная сигарета, чтобы хоть немного прийти в себя.
Я спускаюсь на первый этаж, с запозданием понимая, что все еще нахожусь в доме Акмала. И тут же задаюсь вопросом, какой сегодня день, но, когда я замечаю в гостиной хозяина дома и Смайла, которые что-то смотрят в телефоне и выражения их лиц не предвещают ничего хорошего, в груди что-то сдавливает. До того, как они поднимают на меня глаза, уродливое предчувствие усиливается.
— Покурить есть?
Голос хриплый с похмелья, и я прочищаю горло.
Акмал молча достает из кармана штанов пачку и протягивает мне.
Также молча подхожу, беру сигарету, прикуриваю и глубоко затягиваюсь, прикрывая глаза.
Делаю еще несколько затяжек и чувствую, как голова немного идет кругом, и все же проясняется. Но от этого становится только хуже.
— Так и будете молчать или скажете, какого черта вы себя так ведете?
Я втягиваю в себя горечь дыма и, приоткрыв глаза, смотрю на этих притихших придурков.
— Пообещай, что ты не натворишь глупостей, — наконец произносит Смайл, вынуждая меня щуриться в его сторону.
— Выкладывай.
Смайл переглядывается с Акмалом, и тот одобрительно кивает, после чего Смайл протягивает мне телефон.
Я стряхиваю пепел и беру гаджет, не сразу осознавая, что транслируется на экране.
На замершем изображении достаточно темно, но я все равно постепенно понимаю, что это.
Плечи напрягаются еще до воспроизведения видео, на котором уже отчетливей видно, как жестко я трахаю Алису, не обращая внимания на ее попытки остановить меня.
Кровь воспламеняется, и я сжимаю телефон до хруста сенсорной панели в кулаке.
— Откуда оно?
Пауза. Я на пределе. С трудом делаю так необходимый мне вдох.
— На улице плохое освещение, — неуверенно начинает Смайл. — Там непонятно кто на видео…
Я впиваюсь в Смайла таким взглядом, что он не рискует продолжить.
— Здесь. Все. Видно. Блядь.
— Багира, не заводись. Мы решим…
— Кто это, мать вашу, снял?
Акмал снова переглядывается со Смайлом.
— Мы не знаем.
— Гораев, — глухо выдаю я. — Это его рук дело?
— После того, как ты дважды разбил ему лицо, думаю, он мог бы, — рассуждает Акмал. — Но, повторюсь, мы не знаем. Гораев больше не приходил, чтобы не испытывать тебя на прочность своим присутствием.