Я не заметил, как уснул.
А утром я вспомнил, что за весь вчерашний день ни разу не подумал о деле. Вот те раз! Все моя система жизненных координат летела к чертовой матери. Хотел было восполнить упущение. Не получилось. Не до этого было. Сегодня мы со Светланой договорились повести Верочку в Центральный парк, а потом в недавно открывшийся Театр кукол.
День прошел замечательно. А вечером Светлана осталась у меня, надеюсь, на всю оставшуюся жизнь. Маэстро, туш! Нет, лучше сыграй нам, дружище, лунную сонату Беховена. Душа требует чего-нибудь этакого, возвышенного.
Глава пятая: Беркутов. Неожиданный поворот.
Итак, я, фигурально выражаясь, решил взять за жабры Тагира Бахметова и сделать из него агента ФСБ. Мало мне, видите ли, было босса. Вот таким я чувствовал себя крутым и самоуверенным. Отдав кассету с записью разговора с Первенцевым Рощину и предупредив, что её нужно хранить, как зеницу ока, и оберегать от любопытных глаз, как любимую девушку, я вышел из дома и потопал к штабу, где проживал мой будущий агент. Ночь была тихой и прохладной. На черном небе, как гроздья винограда, висели крупные, начищенные до ослепительного блеска, будто вышедшие на парад, звезды и тонкий серп нарождающейся луны. Внизу, в долине опиумного мака, стелился белый туман. Я шел по улице и мои шаги гулко отдавались в ночной тишине. Большинство домов уже спало беспробудным сном, равнодушно взирая на меня темными провалами окон. А где то там впереди в высоком тереме сейчас лежит в своей постели моя любимая и думает обо мне. И так мне стало от этой мысли хорошо на душе, так захотелось сделать что-нибудь замечательное.
— "Никто не сравнится с Матильдой моей!" — взорвал ночную тишину мой жизнеутверждающий голос. Мне ответила криком какая-то ночная птица да залаяли собаки. Светочка, любовь моя, этот подвиг я посвящаю исключительно тебе!
А вот и штаб. Окно квартиры Хозяина ярко светилось. Не спит архаровец, переживает не удавшееся покушение. Ему можно лишь посочувствовать. Однако, я очень сомневался, что сам Бахметов решился на подобное. За ним явно кто-то стоял. Определенно.
Стоящий на посту у дверей абрек с лицом потенциального убийцы хотел было меня остановить.
— Спокойно, джигит! — сказал я. — Мне нужно срочно к Хозяину по очень важному делу.
Я был для него героем. Поэтому, после некоторого раздумья, он решил со мной не связываться. Сказал сердито:
— Проходы!
Я поднялся на второй этаж, отыскал дверь квартиры Бахметова, деликатно постучал, открыл и шагнул через порог. В комнате я увидел Бахметова и его первого помощника Реваза Салигеева. По их разгоряченным лицам понял, что они о чем-то спорили. Причем, разговор для обоих был неприятным.
О чем спорим, господа?! — беспечно спросил я. — Может, я могу чем помочь?
Появление приведения вызвало бы меньший эффект, чем мое. Их лица в считанные мгновения превратились в гипсовые посмертные маски, а устремленные на меня глаза выражали недоумение и мистический ужас. Это называется — не ждали. Первым опомнился Бахметов, наклонился к своему помощнику и что-то горячо зашептал ему на ухо.
— Понял, — кивнул тот и выбежал из комнаты.
Я сел в кресло, закурил и, насмешливо глядя на Бахметова, сказал:
— Ну, рассказывайте, Тагир Казбекович, как вы дошли до жизни такой?
Он усмехнулся, не спеша прошелся по комнате, сел в кресло напротив, развел руками и с легким смешком ответил:
— Да вот так, как-то.
Быстро он оправился от шока, вызванного моим неожиданным появлением. Быстро. Молодец. Его выдержке и самообладанию можно только позавидывать. Определенно. Похоже, он уже обо всем догадался. Что ж, тем лучше. Однако, я решил не спешить со своими разоблачениями.
— И не мучит вас совесть за бесцельно прожитые годы? Не жжет позор? Нет?
— Нет, не мучит, Павел Иванович, не жжет, — рассмеялся теперь уже по полной программе Бахметов.
— А я бы на вашем месте уже давно бы сгорел от стыда, как бикфордов шнур.
— Вот когда вы окажитесь на моем месте, тогда и поговорим.
Мне эта игра в кошки-мышки уже начинала порядком надоедать. Пора было переходить к конкретике.
— Нет уж, не уж. Тешу себя надеждой, что подобного со мной никогда не случится. Я никогда не сдаю своих друзей, а уж тем более...
— Я — тоже.
— Не понял?
— Я тоже не сдаю своих друзей, а уж тем более. Никогда. — Бахметов провел по лицу рукой, как бы стирая с него веселье и беспечность. Серьезно и строго глянул на меня. — Если вы имеете в виду Руслана Татиева, то он никогда не был моим другом.
— Вот даже как!
— Да именно так. Он выскочка и краснобай. А этих качеств я терпеть не могу.
— Отчего же тогда верой и правдой ему служили?
— У меня не было иного выбора.
— Не надо ля-ля, милейший. Выбор есть всегда.
— Возможно. Но, когда я его делал, рядом, к моему великому сожалению, не было вас, чтобы подсказать, — усмехнулся Бахметов.
Меня начинала беспокоить эта его уверенность и невозмутимость. Он явно что-то придумал. И это что-то не сулит мне ничего хорошего. Определенно. Надо постараться перехватить инициативу.
— Как вы догадались, что мне обо всем известно?
— Это было не так трудно. Мои парни не нашли Первенцева. Ваш визит ко мне свидетельствует, что вы нашли его раньше меня. Так?
— Допустим.
— Вы очень умный человек, Павел Иванович. Скажите, вы успели сообщить это Татитеву?
— Нет. Решил пока переговорить с вами. Все будет зависеть от результатов этих переговоров. Если мы с вами придем, как говаривал бывший президент бывшей империи, к консенсусу, то Татиев может ничего не узнать.
Бахметов закурил. Долго молчал, глядя в пространство, что-то обдумывая и решая для себя. Раздавил в пепельнице окурок, сказал с сожалением: