— Хорошее мероприятие. Но сегодня не могу. Давай на завтра?
— Хорошо. Давай завтра.
— Ну и как прошла операция? Задержали оптовиков?
— Все нормально. Знаешь куда привезли контейнер?
— Конечно. Я ж в нем сидел.
— На склад охранной фирмы «Законность». Представляешь?!
— Ни хрена себе, компот из сухофруктов, да?! — присвистнул я.
— А что тебя так удивило? — спросил Вадим.
— А то, что теперь нам не открутиться от твоих наркотиков. Представители этой фирмы наши постоянные клиенты. Вы кого-нибудь арестовали?
— Конечно. Директора фирмы Васюкова, его заместителя Обушкова и ещё четверых сотрудников сопровождавших и выдававших героин мелким оптовикам и ещё четверых этих самых оптовиков. Сейчас с ними работают следователи. Значит, вместе будем работать?
— Выходит, что так.
— Слушай, Дима, а ты не хочешь снова съездить на Кавказ? Ты ведь уже там знаешь, что к чему.
— Нет. И не уговаривай. У меня скоро свадьба.
— Свадьба? — расстроился Вадим. — Свадьба — это конечно уважительная причина. Выходит, что мне придется ехать. Шеф уже намекал. Вот черт! Неохота! Ладно, бывай, Дима! Я завтра тебе брякну.
— Звони, — ответил, пожимая ему на прощание руку.
Пошел доложить о новости шефу. Дело стремительно разрасталось до неимоверных размеров. Похоже, что в этом году мне не видеть отпуска, как собственных ушей. Определенно.
Глава седьмая: Иванов. К встрече все готово.
Утренние газеты вышли с сенсационными заголовками: «Жертва мафии», «Беспредел», — извещали одни. «Кто стоит за убийством следователя Иванова?», «Кто остановит мафию?» — вопрошали вторые. «Третий передел собственности ещё не окончен», — предупреждали третьи. И во всех фотография моего «окровавленного трупа» на лесничной площадке. Егтпетские ночи! Страшно, аж жуть! Да, заварил я кашу. Теперь буду ходить по городу и пугать своим видом знакомых, как упырь или вурдалак. Представляю, что сейчас твориться в прокуратуре — прокурор не успевает отвечать на телефонные звонки. Но иначе нельзя. Убийство старшего следователя по особо важным делам облпрокуратуры не может пройти не замеченным. А те, кто его заказывал, должны убедиться, что дело сделано.
Я обосновался на конспиративной квартире, где мы разговаривали с Леонтьевым, а Светлана доставляла всю информацию о стремительно развивающихся событиях. Она смотрела на меня нежно, робко и грустно, будто на моем лице уже проступили признаки приближающейся смерти.
«Дурак! — возмутился Иванов. — Совсем, блин, крыша поехала! Ты говори, говори, да не заговаривайся».
«Извини, приятель! — тут же согласился я с ним. — Я действительно ляпнул что-то не то».
— Я уже устала делать скорбное лицо и отвечать на соболезнование, — пожаловалась Светлана.
— Терпи, золотко. Скоро мы дадим сообщение о том, что слухи о моей смерти были сильно преувеличены, и тогда тебя все будут поздравлять с моим чудесным «воскрешением». Представляешь, — сколько будет желающих побывать на нашей свадьбе?
— Представляю, — рассмеялась она. — Ты наверное голоден?
— Да не то, чтобы, а так как-то.
— Я сейчас приготовлю завтрак.
Светлана ушла на кухню, а я стал читать принесенные ею протоколы допросов подозреваемых, арестованных вчера в сауне отряда ВОХР. В основном все отрицали какую-либо причастность к убийствам. И о складе оружия они, естественно, не имели не малейшего понятия. Лишь один Геннадий Никитин, успешно дурачивший нас в роли вокзального бомжа, сразу и во всем признался. Об инсценировке нападения на Башутина он ничего толком не знал. Операцией этой руководил сам Кандобин. Слышал, что кино крутили Безменов Павел по кличке Рыжик, Контарь Олег, Столешников Игорь и якобы хахаль Оксаны Паршиной, которого там и хлопнули. А что там почему и зачем, он не знает. Задание убить воровского авторитета Мартынова по кличке Крот и «кагэбэшника» Оксане Паршиной, Павлу Безменову, Олегу Контарю и ему, Геннадию, давал также сам Кандобин. А операцией непосредственно на месте, то-есть в казино «Черный кот», руководил заместитель начальника отряда ВОХР Сердюков Борис Игнатьевич. Паршина вызвала авторитета уже после закрытия казино и в мужском туалете шлепнула. «Кагэбэшника» же они прихватили на улице. Контарь сначала вырубил его ударом кастета по голове. После чего его погрузили в УАЗик и там, в машине, Павел Безменов, его убил. После этого они отвезли труп к Пашино и там неподалеку в лесочке прикопали, но так, чтобы труп быстро обнаружили. Да, перед этим Кандобин решил подставить торгоша Спиридонова, чтобы милиция поверила, что это именно он совершил эти убийства. Накануне Игорь Столешников пробрался в квартиру Спиридонова и выкрал его туфли и рубашку. А когда труп «кагэбэшника» прикопали, то рядом на свежей земле оставили след ботинка Спиридонова, а рубашку испашкали в крови «кагэбэшника». А на следущий день Столешников отнес ботинки и рубашку назад в квартиру Спиридонова. Почему решили подставить именно этого торгоша? У него в ларьке Кандобин брал как-то водку и тот вместо нормальной, подсунул ему «самопальную». С того времени Кандобин имел на Спиридонова большой зуб. А когда все это началось, решил подставить. А чтобы милиция быстрее на него вышла, он, Никитин, сыграл роль вокзального бомжа и на похоронах Мартынова сказал одному из воровских авторитетов, что видел, как какой-то мужик около подъезда дома Мартынова подходил к нему накануне убийства и совал пачку денег. Авторитеты за это ухватились и с его, Никитина, слов нарисовали портрет Спиридонова. Вот и все, что он знает. Слышал, что Спиридонова повязала милиция. А что потом произошло, не знает. Об убийстве подполковника милиции Щаповаленко ему ничего неизвестно. Поговаривают, что его «замочил» якобы Сердюков, но точно сказать не может.
И вдруг, ноздри мои затрепетали от вкусного запаха жаренной ветчины. Я немедля прервал свое скучное занятие, пошел по запаху и вышел прямиком на кухню, где обнаружил Светлану, а на сковороде дозревал ветчина с яйцом — мой любимый завтрак. И глядя на неё (Светлану конечно), я вспомнил, что совсем, совсем скоро у нас будет свадьба. За большим празднмичным столом соберутся все наши друзья, будут пить вино и до самозабвения кричать нам «горько». А мы будем вставать и целоваться, вызывая бешенный восторг у «почтенной публики». Неужели же все это будет?! Я до сих пор до конца в это не могу поверить. Кажется, что стоит лишь хорошенько себя ущипнуть и... И «все пройдет, как с белых яблонь дым», исчезнет, растает, улетучится, будто мираж, как прекрасный цветной сон. Вот с этим постоянным ощущением страха однажды проснуться я и живу. Ага. Мое большое и основательно потрепанное жизнью сердце с большим трудом справляется с подобными перегрузками.