— Лили — это не ты, Рей.
— Нет, она моя племянница. И крестница. И одна из самых милых и сообразительных девушек, которых я когда-либо встречала. Она не заслуживает того, чтобы ее выдавали замуж за какого-то ужасного старого ирландца!
— Я никогда не говорил, что он старый.
— Который, наверное, воняет, как вареная капуста!
— Уверяю тебя, от него не пахнет овощем.
— И увлекается детским порно! Любой мужчина, который хочет жениться на подростке, должен быть извращенцем!
Стараясь не повышать голос, хотя очевидно, что он раздражен на меня и хочет поскорее закончить разговор, Джанни говорит: — Я не верю, что он из тех, кто занимается детской порнографией, но ты можешь проверить сама. Он будет здесь с минуты на минуту.
Я с отвращением отшатываюсь.
— Он придет сюда?
— Познакомиться с Лили.
— Сейчас?
— Да.
Я подозрительно прищуриваюсь.
— Почему ты рассказываешь мне об этом брачном контракте только за несколько секунд до того, как ирландец переступит порог нашего дома?
После короткой паузы он осторожно говорит: — Учитывая твой характер, мне показалось хорошей идеей дать тебе как можно меньше времени на то, чтобы начать крушить вещи.
Это имеет смысл, но я уверена, что тут есть что-то еще. Я хорошо знаю своего брата.
— Ты сукин сын. Лили еще не знает, не так ли?
Джанни встает из-за стола. Приглаживая свой сшитый на заказ темно-синий пиджак, и подходит ко мне. Он останавливается передо мной и нежно берет меня за плечи.
— Я надеялся, что ты можешь ей рассказать.
Я решительно говорю: — Я убью тебя на месте.
Он изучает выражение моего лица, затем опускает руки по швам и делает шаг назад. Умный ход.
— Вот почему я не сказал тебе раньше. Мне жаль, что это навевает на тебя плохие воспоминания, но это происходит. Условия уже оговорены. Единственное, что осталось ирландцу, — это встретиться с Лили. Если она ему понравится, контракт будет подписан и дата назначена.
Он не уточняет, что произойдет, если Лили не сможет угодить, но я знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. Для Джанни неудача даже самого незначительного масштаба непростительна.
Он продолжает более мягким тоном: — И ее zia (с итал. тётя) объяснит ей, что все это к лучшему, и что семья на первом месте, и что, если ее новый муж окажется хоть чем-то похожим на покойного мужа ее zia’s Энцо, он тоже окажется жертвой внезапной кончины. — Он делает паузу. — Тщательно спланированная смерть без свидетелей или доказательств. Случайная смерть, настолько хорошо разыгранная, что одурачила даже полицию.
Не сбиваясь с ритма, я говорю: — Я не убивала своего мужа.
Он улыбается.
— Я никогда не встречал никого, кто мог бы лгать так же хорошо, как ты.
— Перестань льстить мне, и я сделаю за тебя грязную работу.
— Она не послушает меня, Рей. Ты же знаешь, какая она.
— Да, мужчинам в этой семье очень неудобно, когда женщины думают только о себе.
Я уверена, что он хочет вздохнуть, но не делает этого. Он просто стоит и умоляюще смотрит на меня, пока я не сдаюсь. В любом случае, у меня нет выбора. Как глава семьи Карузо, Джанни принимает все решения. Когда-нибудь женщина станет главой одной из пяти итальянских преступных семей в Нью-Йорке. Я мечтаю, что проживу достаточно долго, чтобы увидеть это. До тех пор все, что я могу сделать, — это оказывать как можно больше влияния. Помогает то, что мой брат боится меня.
— Я хочу получить окончательное одобрение по поводу этого ирландца. Я поговорю с Лили от твоего имени, но если он мне не понравится, сделки не будет.
Джанни проводит языком по зубам. Наверное, он мысленно считает до десяти или чертыхается, желая, чтобы у него была сестра, больше похожая на его лучшего друга Лео. Послушная, тусклая девочка, у которой нет своего мнения ни о чем, кроме того, что велят ей иметь отец и брат. Вместо этого у него есть я. Женщина с плохой репутацией, и шпагой вместо языка.
— Согласен? — Я подталкиваю его.
— Ты не считаешь, что кто-то достаточно хорош для неё, — возражает он. — Мы будем вести этот разговор снова и снова в течение следующих двадцати лет.
— Неправда. Я могу быть разумной. — Он приподнимает бровь.
— Не делай такое лицо. Я просто хочу убедиться, что он не монстр.
— Уверяю тебя, он не монстр.
— Сейчас самое время отметить, что Энцо тебе тоже понравился.
Джанни морщится.
— Энцо был социопатом. Они очень хорошо притворяются очаровательными.
— Именно. Вот почему последнее слово должно быть за мной. Если кто-то и может распознать психа за милю, так это я.