— Мне просто нужно сначала спросить Адриана.
Победительница. Победительница. Куриный ужин.
Возможно, мне стоит заняться азартными играми. Видимо, я хорош в предсказаниях.
— Босс говорит да.
Пф.
— Ну, пока у нас есть разрешение его высочества, — издеваюсь я.
Въехав в пробку, Саша какое-то время молчит, пока мы выезжаем из Стрипа.
— Ты знаешь, что он просто хочет обезопасить тебя.
— Я думаю, ты имеешь в виду клетку.
— Клетка является клеткой только потому, что ты так говоришь.
Загадочный ублюдок.
Кто он? Ганди? Качая головой, я игнорирую его слова и откидываюсь на спинку сиденья. Он ошибается. Моя жизнь с Адрианом — это не клетка, потому что я вижу ее таковой. Это клетка из-за того, как обращается со мной мой будущий муж. Всю свою жизнь мне приходилось спрашивать разрешения. Мне никогда не разрешали приходить и уходить, когда я захочу. Никогда не было государственной школы или дней, проведенных в парке с другими детьми. Мне никогда не разрешали путешествовать или учиться в колледже. Даже на официальных мероприятиях меня держали в изоляции. Моя работа заключалась в том, чтобы выглядеть красиво и помогать политикам в карманах моего отца проявлять единый семейный фронт.
Разрешит ли Адриан мне поступить в колледж, если я его попрошу? Я сомневаюсь в этом. Что, если я хочу участвовать в благотворительных акциях и заводить друзей? Открыть ресторан, о котором я всегда мечтала? Это всегда будет один и тот же ответ, куда бы я ни пошла и с кем бы я ни была.
Саша паркует внедорожник в специально отведенном гараже, а не на улице, как в прошлый раз. Если я надеялась мельком увидеть девочку и ее отца, то отсюда мне это сделать не удастся.
— Давай, — подбадривает меня мой телохранитель, давая знак своим людям внимательно следить за периметром. Он подходит к лифту сзади и нажимает кнопку. Он открывается сразу. Когда мы заходим, я замечаю, что кнопок всего три, а этажей больше сорока. — Это частный лифт. Спускается только в гараж, вестибюль и пентхаус, — он проводит отпечатком пальца по сканеру. — Никто без разрешения не сможет получить к нему доступ.
Имеет смысл. Особенно когда узнаю, что она выходит прямо в прихожую его матери. Я оглядываю большое пространство. Это просто впечатляет. Стены, ведущие в коридор, украшены бумагой в стиле ар-деко, создающей пастельную атмосферу пустыни. Светильники выполнены из старинного золота и выглядят изношенными и использованными.
Саша ведет меня глубже в пентхаус. Это роскошно, но в то же время по-домашнему.
— Привет, дорогая, — приветствует меня Светлана, когда мы входим в большую кухню, которая открыто переходит в остальную часть пентхауса. Окна от пола до потолка расположены вдоль каждой доступной внешней стены, позволяя свету свободно проникать сквозь них.
— Привет, — я застенчиво улыбаюсь ей, не зная, следует ли мне называть ее Светланой или госпожой Волковой.
— Спасибо, Саша, — говорит она ему с улыбкой. — Я возьму на себя.
Саша слегка склоняет голову, прежде чем повернуться и оставить нас двоих наедине.
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спрашивает она, открывая дверцу холодильника.
— Да, пожалуйста.
Несколько мгновений спустя она ставит передо мной бокал шардоне. Налив себе еще порцию, она жестом приглашает меня сесть рядом с ней на большую серую секцию, которая доминирует над ее жилым пространством. Из больших, беспрепятственных окон открывается потрясающий вид на город.
— Я так понимаю, это не светский звонок, — подводит она итоги. Я напрягаюсь из-за ее интуитивной натуры. Должно быть, Адриан взял это отсюда. Она улыбается в свой стакан, когда я молчу. — Это как-то связано с мужчиной и ребенком, за которым ты вчера следила?
Мои глаза расширяются от удивления. Откуда она узнала?
— Одна вещь, которую ты узнаешь обо мне, это то, что я вижу все, — она ухмыляется. — Мой сын не единственный, у кого есть ресурсы. Вот почему я предполагаю, что ты пришла ко мне вместо него.
Да, страшно интуитивно.
— Мне нужно знать, кто они.
— Почему?
Я ожидала, что она спросит мои доводы, но не была уверена, что смогу дать ей правильный ответ. Она Волкова. Враг. Она может использовать информацию, которую я ей даю, против меня. Против девочки. Они могли использовать ее, чтобы получить доступ ко всему. Все состояние Кастеллано будет у них под рукой, и я им больше не буду нужна. Но что-то в ее глазах тянет меня за душу, умоляя довериться ей.
— Я думаю, что эта девочка — моя сестра, — выпаливаю я. Светлана медленно кивает, осознавая то, что я ей только что сказала.