– Что?
– Скажи, что ты это выдумал. Мне наплевать на то, зачем ты это сделал, я прощу тебя. Просто скажи, что ты солгал дедушке. – От ее взгляда у меня сердце разрывалось на части. Майя потянула меня вниз. Платье у нее задралось. Она целовала меня снова и снова. – Я сделаю все, что ты хочешь, Финн, просто скажи, что это все неправда. – Миссис Лэнгли ошибалась. Ее дочь вовсе не ненавидела меня, она просто хотела от меня невозможного.
– Нет.
Майя не привыкла слышать это слово. Она удивленно посмотрела на меня и разочарованно протянула:
– Я знала, что ты так скажешь.
Я закрыл за собой дверь и побежал вниз. Моя девушка даже не знала, как близок я был к тому, чтобы сказать «да». Ушел я через черный вход.
В эту ночь ни звезды, ни луна, которые хотел купить Осборн, на небе не появились. Температура упала на двадцать градусов. Опять зима. Выбоины и колеи на дороге замерзли, лужи покрылись коркой льда. Когда я блуждал в темноте, то несколько раз упал. Мне было всего шестнадцать лет, но мне уже опять хотелось стать молодым. Странно, правда?
44
Утром следующего дня мы с мамой быстро запаковали в картонные ящики то, что осталось от нашей жизни в Флейвалле. Мама заплатила Уолтеру Пиклу пятьдесят долларов за то, чтобы он довез нас до Нью-Йорка на своем грузовике. Она сказала, что нам очень повезло, потому что та богатая девица, которая хотела стать художником, решила, что обстановка в нашей квартире не благоприятствует творчеству. Когда мы, наконец, преодолели все пять пролетов лестницы дома на Грейт-Джонс-стрит, и мама открыла дверь, фермер медленно оглядел наше пристанище и пробормотал: «Да, я представлял себе что-то другое». Крыша протекла, и стены были испещрены желто-коричневыми полосами, будто кто-то мочился на них сверху. Телефон нам отключили, а в туалете лежала дохлая мышь. Пикл обнаружил ее, когда попросил разрешения воспользоваться уборной. Когда он ушел, мы нашли пятьдесят долларов. Они лежали на крышке унитаза.
То, что мы сюда вернулись, было не просто возвращением в прошлое – это было падением. Унижение было таким сильным, что мне захотелось расцарапать себе лицо, а потом подползти к какой-нибудь скале и спрятаться в пещере.
– Мы все покрасим в белый цвет. Все – и пол, и потолок, и стены. – Мама не сдавалась.
– Здорово!
– Раскладушку обтянем новым белым чехлом. Я его сама сошью – из старых простыней. – Ее унижение – моя вина. Это из-за меня она оказалась здесь опять.
– Пойду, пожалуй, вниз, куплю в закусочной картошки-фри. – Я не был голоден, мне просто хотелось как можно быстрее выбраться из этой дыры, пока я не скажу ей какую-нибудь гадость. Например, то, что я на самом деле обо всем этом думаю.
Пожарный, который окликал меня раньше, не узнал меня, а новая официантка в кафе сказала, что Хлюпик обратился в христианскую веру. Неплохая идея, в общем-то, только мне это вряд ли поможет. Дома я появился как раз в тот момент, когда мама стала перетаскивать книжный шкаф. По ее словам, если он будет стоять на другом месте, то комната будет выглядеть просторнее. Это было так жалко, что, как мне казалось, большего унижения быть не может. Нам не удалось оценить, как бы это выглядело, потому что шкаф упал, и все наши книги рассыпались по полу. В этот раз мама не лежала под ним, но я знал, что она разбита, потому что она бросилась на нашу заплесневелую кушетку, и, повернувшись ко мне спиной, стала беззвучно всхлипывать. Я начал собирать книги, и тогда из тома Британской Энциклопедии (буквы M-N) выпал пакетик с кокаином, который она искала в то утро, когда началось наше большое путешествие. Я засунул его в карман – на всякий случай.
В тот день мы рано легли спать. Мои журналы сминались под матрасом, но у меня не было настроения их разглядывать. Из-за того, что протекала крыша, фанерная стена между нашими комнатами, которую соорудила мама, покосилась. Теперь нас разделяли только наши сны.
Когда я проснулся посреди ночи, то не сразу понял, где я нахожусь. Потом догадался: яномамо называют это heit bebi – это земля, на которую упало небо. В этом мире привидения воруют и пожирают души людей. Прямо как в нашем.
45
Утром я услышал, как мама смыла воду в туалете и прошла на кухню, чтобы сварить кофе. Но вставать не стал. Она крикнула:
– Хочешь кофе, ягненок? – Я молчал, сделав вид, что еще сплю. Глупо, конечно, но я боялся, что те люди, которые знали меня в Флейвалле, даже моя мама, увидят меня в такой обстановке. Я стыдился своего стыда, но не мог избавиться от этого чувства. Наверное, я проиграл, но не знал, в какой игре.
Когда мама хлопнула дверью, я, наконец, поднялся с кровати. На кухонном столе лежала записка. «Ушла в хозяйственный магазин. Скоро приду». Вместо подписи она нарисовала улыбающегося человечка. Я быстро залез в джинсы. Зубы чистить не стал. Мне нужно было быстрее выбраться отсюда. Идти мне было некуда, но я был не в силах смотреть на то, как вернется мама и начнет все украшать.
С другой стороны двери раздались чьи-то шаги. Это была не мама. Через глазок я увидел мужчину, чем-то похожего на сову. Остатки волос были аккуратно причесаны вокруг его лысины так, что прическа напоминала свернувшуюся змею. Он постучал в дверь.
На нем был надет костюм в светлую полоску. В руках он держал дорогой кожаный портфель. В общем, не был похож на грабителя. Кроме того, у нас и брать-то было нечего. Поэтому я открыл для него дверь.
– Я рад, что наконец-то нашел тебя, Финн. – Улыбаясь, он пожал мне руку и втиснулся в прихожую, хотя я его внутрь не приглашал. – Извини, что являюсь без предупреждения, но мы совсем не ожидали, что вы с мамой так быстро уедете из Флейвалля. Ваш телефон был отключен, и поэтому я подумал, что мы можем ускорить дело, если я… – Он сел на раскладушку и открыл портфель.
– Кто вы?
– Джек Хаскелл. – Он протянул мне визитную карточку. Судя по тому, что на ней было написано, этот мужчина являлся доверенным лицом мистера Слоун, Пибоди и еще нескольких парней, о которых я слыхом не слыхивал. – Нам предстоит серьезный разговор. – Неудивительно, что они меня выследили.
– Скажите миссис Лэнгли, чтобы она оставила нас в покое. Я не собираюсь заявлять в полицию о том, что делала она или Брюс, или… – я посмотрел на часы. Мне хотелось, чтобы мы быстрее закончили этот разговор, чтобы уйти отсюда еще до того, как сюда вернется мама со своей дурацкой белой краской.
– Я представляю ваши интересы, а не миссис Лэнгли. Но, если у вас есть собственный адвокат, то, конечно… – он улыбнулся, – я буду рад поручить это дело ему. – Мне не очень понравилось, как он мне улыбался. Из-за этого я чувствовал себя еще глупее, чем раньше.
– Наверное, для начала вам стоит прочитать это. – Юрист передал мне конверт, на задней стороне которого синими чернилами была нацарапано мое имя. Единственный человек, чей почерк был еще хуже моего – это Осборн.
Дорогой Финн!
Надеюсь, у тебя это лучше получится. Знаешь, я всегда был оптимистом, поэтому напишу так:
До скорой встречи!
Огден Клементин Осборн
Я часто думал над тем, что может значить буква К. в его имени.
– Не уверен, но, возможно, это письмо как-то связано с тем, что мистер Осборн оставил вам наследство. – Адвокат стал читать список, напечатанный на трех листах. Пробел был одинарный. Вообще-то, я плохо понимал то, что он говорил. Шелест банкнот оглушил меня. Мои проблемы не просто исчезли – их сровняло с землей, словно ударной волной после ядерного взрыва. Я сидел в нашей комнате, а ту деревушку из времянок, которая, как мне казалось, в конце концов, станет моим пристанищем, смыло огромной волной. Я унаследовал ураган, и от него мне негде было укрыться.