Как видите — уже тогда шла речь о профсоюзах и их новой роли, но тогда — весной 1920 года, — Ленин поддержал эту рабовладельческую инициативу, поэтому никакой «дискуссии о профсоюзах» ещё не было. Напомню старое название ленинской партии — РСДРП, в данном случае — этот был высочайший пик демократии Ленина, «защитника» угнетенного пролетариата. Кстати, и Сталину ничего не оставалось как поддержать эту рабовладельческую линию вождей, ситуация ещё не способствовала сопротивлению этому, противостоянию.
Согласно новой политике в апреле 1920 года на базе «Совета обороны» был создан «Совет труда и обороны», и началась организация трудармий и строительство концлагерей. После возвращения из Польши, оклемавшись, осенью 1920 года Бронштейн продолжил гнуть свою прежнюю рабовладельческую политику. И чтобы хозяйственные проблемы и вопросы внутри захваченной страны не мешали работе вождей над «мировой революцией», — необходимо было свалить их на профсоюзы, включив их в государственную конструкцию, «срастить» их с государством. Кстати, таким образом в перспективе убиралась традиционная неизбежная проблема — конфликт профсоюзов с государством, на этот раз с коммунистическим государством. Отсюда и быстрые рабовладельческие способы-тезисы Бронштейна-Троцкого по организации и использованию покоренного русского народа и других народов Российской империи:
«Между экономическим и юридическим принуждением вообще нельзя провести водораздела», «репрессии для достижения хозяйственных целей есть необходимое орудие социалистической диктатуры», «Мы будем создавать трудовые армии, легко мобилизуемые, легко перебрасываемые с места на место. Труд будет поощряться куском хлеба, неподчинение и недисциплинированность будет караться тюрьмой и смертью» и т.п.
Стоит отметить, что отношение к покоренному русскому народу как к рабам не было секретом, например, истинная марксистка Аксельрод это рабство в России объясняла «научно» и свою первую лекцию в Институте Красной Профессуры начала философским откровением: «Есть избранные и толпа, господа и рабы. Избранные призваны делать историю. Толпа — навоз истории. Воля к власти — движущая сила человеческого развития. Ею обладают только избранные!» Понятно, что захватчики ликовали, ведь они были не просто — «избранными», а — «богоизбранными».
Понятно, что особо «богоизбранный» сатанист — Бронштейн-Троцкий не хотел возиться с этим российским навозом истории, ему было достаточно, что он его и так эффективно использовал в своих целях, — напялив на него буденовки и бросив в атаки против другой части родного «навоза», поэтому это грязное дело он решил сбагрить профсоюзам.
Троцкий считал, что с существующим профсоюзным руководством профсоюзы не способны выполнить новые функции, поэтому их следует «перетряхнуть». Это многозначительное — «перетряхнуть» вызвало панику среди большевиков, руководящих профсоюзами, которые стали отчаянно сопротивляться — горячо спорить, доказывать ошибочность предложений Троцкого. В их лице Троцкий получил стойких недоброжелателей.
Троцкий считал, что даже эти сугубо рабовладельческие методы не приведут к подъёму разрушенного российского хозяйства, а решит этот вопрос другое — его любимое: «Подлинный подъём социалистического хозяйства в России станет возможным только после победы пролетариата в важнейших странах Европы», — утверждал он в 1922 году в своей работе «Программа мира». На стороне Бронштейна выступил Бухарин, Каменев и ещё несколько старых кровожадных большевиков-рабовладельцев. Ладно Бронштейн, у которого в генах, в крови были многовековые рабовладельческие манеры его предков, но русский выродок Николай Бухарин написал в этот период «фундаментальную» работу «Экономика переходного периода» (1920 г.), в которой пояснял — что надо делать с его покоренным народом «принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Уверен, бесспорно, — Адольф Гитлер и Геббельс такое не утверждали по отношению к своему народу. Не зря русского Бухарина Ленин с большой симпатией называл — «любимец партии», и Бронштейну-Троцкому он был близок по духу.
