– Тогда тебе придется самому везти их в Транавию, – сказала она.
«Нам нужно отыскать новые источники денег для этой войны», – подумал Серефин. Армия разграбила все калязинские церкви вдоль границы, но от тех, что находились дальше, перевозить ценности было слишком трудно. Интересно, мог ли он действительно как-то доставить эти богатства в Транавию? По крайней мере тогда золото будет приносить пользу, а не собирать пыль и использоваться в качестве дани воздуху.
Зачем тратить время на служение богам, которые даже не знают о твоем существовании? Серефин никогда не поймет калязинцев и их преданности прошлому.
Будущее было за магией, силой. И когда люди отказались от веры, то обнаружили, что боги погрузили мир во тьму. Вернее, даже не боги, а правила и устои, установленные монахами. Конечно, война началась не только из-за религии. Между Транавией и Калязином находились территории, на которые претендовали обе страны. К тому же были еще и другие, второстепенные проблемы, лишь усугубившиеся за то столетие, что длилась война.
– Настоятель ничего не рассказал о ней? – спросила Остия, когда они подошли к двери, за которой держали молодого монаха.
– Старик говорил какими-то загадками. Я собираюсь казнить его.
Если убить лидера, то пленники становятся намного спокойнее. Серефин часто использовал эту тактику с калязинцами. И она всегда срабатывала. Однако он никогда не использовал ее на монахах. Ему не хотелось делать что-то, что превратило бы одного из них в мученика, ведь в Калязине их очень любили.
Серефин замер у самой двери и остановил Остию, когда она потянулась к ручке. И тут же получил понимающий взгляд.
– Если хочешь, я с радостью сделаю это за тебя, – сказала она.
Серефин покачал головой. На самом деле ее не должно было заботить, что он устал мучить заключенных, устал от этой войны.
– Нет, я сам. – Он одарил ее слабой улыбкой. – Кроме того, это может оказаться неплохим развлечением, верно?
Остия пинком распахнула дверь. За ней оказалась комната, почти идентичная той, где провел ночь Серефин. Калязинский парень сидел на жестком деревянном стуле со связанными за спиной руками, которые перекинули через спинку. Серефин заметил, что кто-то перевязал его арбалетные раны на ноге и боку. Это радовало. Ему не хотелось, чтобы парень истекал кровью, пока он пытается вытащить из него нужные сведения.
– Знаешь, мы могли бы обойтись без грубой силы, – сказал парень на довольно хорошем транавийском. Видимо, он изучал гражинский, одну из разновидностей основного языка с более резким произношением. – Уверен, тебе не хочется пачкать свой красивый мундир.
Серефин поднял бровь.
– Zhe ven’ya?
У него действительно был красивый мундир.
Казалось, парень удивился, услышав свой родной язык из уст Верховного принца Транавии. Его темные волосы оказались коротко подстрижены, а сбоку виднелись три выбритые диагональные линии. Его одежда выглядела чересчур тонкой и вряд ли сильно согревала его, но Серефин полагал, что калязинским монахам нравятся страдания.
– Ты спросишь, куда направились наши пропавшие сестры, я отвечу, что даже понятия не имею. Ты убьешь меня, и на этом история закончится.
– Мне не очень нравится эта история, – подхватив стул и поставив его перед юношей, сказал Серефин. Он развернул стул, уселся на него и оперся локтями о спинку. – Неинтересная завязка и отсутствие кульминации полностью испортили сюжет.
– Транавийцы не знают хороших историй. Они слишком заняты, переписывая богохульства, которые используют потом для жертвенной магии.
– Ах, это неправда. – Серефин покосился на Остию, которая возмущенно покачала головой от этих обвинений. – Что за злобные слухи. – Он замолчал.
Парень мужественно не отводил взгляд, но на его лице мелькнула тень. Видимо, он наконец внимательно рассмотрел шрам у глаза Серефина.
– Как тебя зовут?
– Константин, – через секунду ответил парень.
– Что ж, Константин, ты прав, я хочу, чтобы ты мне сказал, куда сбежали твои сестры.
Константин подался вперед, насколько позволяли связанные руки.
– Все, что мне хотелось бы сказать, – это как именно тебе следует засунуть книгу заклинаний в свою задницу.
Остия тут же шагнула вперед, но Серефин остановил ее. Улыбнувшись, он потянулся за книгой.
– Эту? – Он поднял ее повыше.
– Именно ее.
– Хм. – Серефин открыл книгу и принялся ее листать. – Не совсем подходящее ей применение.
Он опустил руку, чтобы рукав мундира соскользнул вниз, и аккуратно прижал большой палец к бритве, вшитой в манжету. Стоит надавить чуть сильнее, и лезвие разрежет подушечку, выжимая необходимую для магии кровь.