Серефин сбросил рюкзак на землю и запрыгнул на парапет рядом с ней. Кацпер сел по другую сторону от него.
– Мне приказано вернуться домой и выбрать жену.
Остии хватило совести поморщиться:
– А как же девчонка?
– За ней отправятся Стервятники.
– Она не проживет и дня.
Кацпер вздрогнул.
– Такой судьбы я не пожелал бы даже калязинке. Вы представляете, что ее ждет? – Он провел рукой по лицу. – Их маски ужасны.
В Транавийском обществе Стервятники занимали особое место. Они считались элитными магами крови, которые провозгласили выдолбленный в скале древний собор в Гражике анклавом и жили там под предводительством собственного главы, именуемого Черным Стервятником и восседающего на Троне Падали.
Когда Транавия отделилась от богов, Стервятники заняли место монахов. Вот только они никому не подчинялись, утверждая, что прислушиваются лишь к всеведущему голосу магии. Стервятники могли отправиться за девушкой-клириком и без разрешения короля, но предпочитали соблюдать баланс сил в Транавии и действовать как советники трона. Их власть распространялась на все, что было связано с магией, которая играла очень большую роль в стране. Поэтому во дворце очень часто можно было встретить Стервятников с железными когтями и в рваных хламидах, походивших скорее на чудовищ, чем на людей.
На протяжении десятилетий жителям Транавии старательно показывали, что король держит Стервятников на коротком поводке. Они обучали королевских отпрысков магии и поддерживали определенный уровень безопасности в Гражике. А еще им не разрешалось покидать столицу и Кьетри, два города, в которых жили лидеры их ордена. Их не призывали на фронт, потому что никто не мог предсказать, как они поведут себя во время сражения и не станут ли скорее мешать, чем помогать. Но Серефин мог бы назвать множество боев, произошедших за эти годы, исход которых стал бы другим, будь в его отряде хоть один Стервятник. Только он никогда бы не стал просить об этом. Потому что даже ему было не по себе рядом с ними.
Серефин почесал затылок и, прищурившись, посмотрел на купола обители в виде луковок. От сияния выбеленного камня его больной глаз пронзила боль.
– А еще отец хочет, чтобы пленников доставили в кьетрийские пещеры.
– С чего это Стервятники так активизировались? – спросила Остия.
– Странно, правда?
Их окутало молчание. Соляные пещеры, где Стервятники проводили свои опыты, были не самым приятным местом.
– Мне это не нравится, – наконец сказал Серефин.
Остия покосилась на него.
– Выбранное время, Стервятники, то, что мой отец прислал это, – он взмахнул посланием, которое все еще сжимал в руке, – вместо того чтобы напрямую связаться со мной, и теперь мне приходится в спешке возвращаться домой. Я не понимаю, что он задумал.
Все были в курсе, что у Серефина с отцом натянутые отношения. Сам же Серефин не знал, чем вызвано взаимное отчуждение: страхом, нелюбовью или следствием отправки на фронт в столь юном возрасте. Но как бы там ни было, он уже привык к непостоянству отца, поэтому не понимал, почему так удивился этим странным совпадениям.
Остия недоверчиво покосилась на него:
– Он уже целую вечность вытирает об тебя ноги.
– Ты тоже так думаешь?
Серефин уже несколько лет не мог передохнуть. Это не удивляло, пока он находился на фронте, но стоило ему вернуться в Гражик, чтобы напомнить жителям страны о том, что у них есть принц, как его отправляли обратно. Он утомился, стал невнимательным, и казалось, стоило его коснуться, тело тут же развалится на куски. Ему совершенно не хотелось ввязываться в политические игры по возвращении в Транавию, но такой была его судьба.
Остия правильно сказала, трещина в их отношениях лишь ширилась. Отец изо всех сил старался скрыть правду – его сын был более талантливым магом крови, чем он. И стоило убрать принца из поля зрения, как придворные – славки тут же позабыли, что сын сильнее отца.
Спрыгнув со стены, Серефин чуть не поскользнулся, но удержал равновесие и повернулся к друзьям.
– Как думаете, у нас получится разыграть хороший спектакль?
– И что ты задумал? Что еще за спектакль?
– Если это Равалык, то да, – сказал Кацпер.
– Бессмысленный спектакль для дворянства, – сказал Серефин, а затем пожал плечами и добавил: – За этим кроется что-то еще. И мне придется узнать, что именно. Но не думаю, что меня это обрадует.
Остия сузила глаза:
– Узнаю этот взгляд. Что ты задумал?
Серефин и сам не был уверен, что именно сделает. Его не покидало нехорошее предчувствие, вьющийся внутри страх, который вызывал опасения и не позволял бездумно лететь в столицу и играть там роль принца. Может, на него так повлияли смерть и разрушения, которые он видел каждый день на протяжении последних лет. А может, просто лишился рассудка. Но в любом случае это чувство никуда не девалось.