Только это будет стоить мне свободы, и это единственное, от чего я не хочу отказываться. Это единственное, что удерживало меня в течение последних четырех лет.
Люциан похож на собственника. Как только он доберется до меня, я просто снова стану пленницей. Единственное, что изменится, – это стены моей тюрьмы.
И одному богу известно, свидетелями каких новых ужасов они станут.
_______________________________________________
ЛЮЦИАН
Черт, это тяжело. Я пытаюсь не напугать Елену до чертиков, но скрыть свои чувства невозможно. Чем более пугливой она становится, и чем сильнее растет ее страх, тем больше я, черт возьми, хочу ее.
Самая темная часть меня хочет почувствовать, как она дрожит. Я хочу услышать, как она умоляет меня о пощаде, а не чертову статую в саду. Я хочу, чтобы она боялась только меня, чтобы полностью подчиниться.
Это чертовски отвратительно, но желания пересиливают.
Я делаю глубокий вдох, борясь с доминирующей частью себя, пока мои мышцы немного расслабляются.
На моем левом плече сидит дьявол, нашептывающий мне, чтобы я взял то, что я хочу. Чтобы сделать Елену моей. Чего бы это ни стоило. Неважно, сколько крови мне придется пролить. Независимо от того, какой ущерб это нанесет имени моей семьи.
На моем правом плече сидит ангел, умоляющий меня найти сострадание в моем сердце. Быть нежным с этой сломленной маленькой птичкой. Чтобы не быть просто еще одним мужчиной, который навязывает ей себя.
Господи, прямо сейчас я хочу сбросить ангела со своего плеча и послушать дьявола.
Я сжимаю руки в кулаки, борясь за контроль над сильными эмоциями, а затем мне удается сделать шаг назад.
Уходи, Люциан. Прежде чем ты что-то сделаешь, о чем пожалеешь.
Мой взгляд скользит по Елене, когда она смотрит на меня широко раскрытыми, полными страха глазами.
Как это произошло? Как этой миниатюрной женщине удалось согреть самую холодную часть меня?
Не говоря ни слова, я отворачиваюсь от нее и выхожу из ее номера. Я закрываю за собой ее дверь и делаю пару шагов к своей. Отперев ее, я толкаю тяжелую деревянную дверь и, войдя в гостиную, захлопываю ее за собой.
Блять.
Желая внести хоть какую-то ясность, я достаю телефон из кармана и набираю номер отца.
— Сынок? – отвечает он, как всегда.
— Папа, – говорю я, зная, что это привлечет его внимание. Я называю его так только тогда, когда мне нужен мой отец, а не глава мафии.
— Что случилось? – тут же спрашивает он, с беспокойством подбирая слова.
— Я... я на самом деле не знаю, – признаюсь я. – Это Елена Лукас.
— Что? Скажи мне, – требует мой отец, его беспокойство за меня лишает его терпения. После смерти моей матери я стал миром моего отца. Я знаю, что он живет и дышит ради меня. Нет никого на свете, кого он любил бы больше.
— Она заставляет меня чувствовать, – я с трудом выдавливаю слова из своих губ.
Господи, неужели она заставляет меня чувствовать. Абсолютно всё.
— Dio, – бормочет он "Боже" по-итальянски. – Сейчас не время, Люциан.
— Я знаю, – выдавливаю я. – Поверь мне, я знаю.
— Не действуй от чистого сердца. Дай мне время. Как только с угрозой будет покончено, мы сможем поговорить о Елене.
Время. Это то, чего у меня нет.
— Через две недели она выходит замуж за Данте, – сообщаю я ему.
— Merda3, – ворчит он. – Это действительно последнее, о чем мне нужно беспокоиться. – Он раздраженно выдыхает. – Ты думаешь своим членом, или это нечто большее?
Хотел бы я, чтобы это был только мой член. Тогда я смог бы выкинуть ее из головы.
— Люциан? – Мой отец огрызается, когда я слишком долго не отвечаю.
Зная, что я ничего не могу от него скрыть, я говорю:
— Я чувствую к ней то, чего никогда раньше не испытывал. Я понятия не имею, что с этим делать. Я просто… Я хочу ее, и это затуманивает мой разум.
Я слаб.
Боже, она делает меня слабым.
Это совсем нехорошо.
— У нас есть две недели. Разберись со своим дерьмом. Если ты все еще захочешь ее через семь дней, я поговорю с Валентино.
Возможно, я хочу ее сейчас, но значит ли это, что я буду хотеть ее всю оставшуюся жизнь? Готов ли я жениться на ней? Против ее воли?
Я понятия не имею, черт возьми. Все это для меня в новинку.
Но у меня есть семь дней, чтобы разобраться, что, черт возьми, я чувствую к ней.
— Спасибо, – бормочу я, подходя к дивану. Я сажусь и тяжело вздыхаю. – Папа... что ты почувствовал, когда встретил маму?
Он делает паузу на мгновение, затем отвечает:
— Я мгновенно стал одержим. Твоя мама околдовала меня. Она стала единственной, кого я хотел. Я бы убил за нее. Я бы взял ее против ее воли, если бы это был единственный способ заполучить ее.