Я смотрю сквозь завесу дождя на территорию. В последний раз я выходила из дома, когда были убиты Альфонсо и Джино, и Данте впервые воспользовался мной.
Через несколько дней, после ужасного инцидента, я была как зомби. Пленница собственного разума, измученная произошедшими ужасами.
Это разозлило Данте, и когда он избил меня за это, ненависть и ярость, которые я испытывал во время инцидента, вспыхнули с новой силой. Это был первый раз, когда я попыталась дать ему отпор. Я не победила. Конечно нет. Данте в два раза больше меня и намного сильнее. Но это никогда не останавливало меня от попыток защитить себя.
Прошло четыре года, и мои кошмары продолжают сниться все чаще. До того ужасного инцидента я думала, что моя жизнь была невыносимой, но по сравнению с тем, что было сейчас, это было ничто. Я была почти счастлива до того, как это случилось. Теперь я пленница вечных пыток и чувства вины, и над моей головой нависла угроза быть изнасилованной Данте.
Несмотря на то, что я замерзаю, я остаюсь стоять на балконе так долго, как могу. Это самое близкое, что мне доступно к внешнему миру. Теперь мои дни проходят между библиотекой и моей комнатой. Мне больше не удается прогуливаться между ухоженными цветочными клумбами.
Всякий раз, когда я пытаюсь выйти из дома, я получаю взбучку от Данте. Каждый раз, когда он заканчивает разрисовывать мою кожу синяками, я обещаю себе приложить больше усилий, чтобы сбежать из дома. Это странно. Как будто Данте, мучающий меня, подпитывает меня вместо того, чтобы сломать. В свою очередь, Данте, кажется, преуспевает в этом, когда я пытаюсь дать отпор. Как будто мы застряли в разрушительном танго, которое приведет только к одному – один из нас умрет. И если я не научусь драться, это, вероятно, буду я.
Был только Данте последние три года. У меня не было репетиторов с тех пор, как я закончила школу, и, честно говоря, я скучаю по отсрочке, которую они предложили. Персоналу и другим охранникам было приказано игнорировать мое существование, и они слишком боятся поступить иначе.
Я иногда вижусь со своим отцом, когда он возвращается домой по делам. Я имею в виду то, что хотя отец находится на вилле, для меня это ничего не меняет. Он позволяет Данте делать со мной все, что он хочет.
Мой отец живет только ради своего бизнеса. Я знаю, что он занимается незаконной торговлей оружия, но не более того. Мне не доверяют знать больше.
Иногда я задаюсь вопросом, кто из них больший монстр – Данте, который издевается надо мной, или мой отец, который позволяет это?
— Твой отец дома, – бормочет Данте. – Приведи себя в порядок.
Сделав глубокий вдох, я поднимаю подбородок и стискиваю зубы, возвращаясь в свою комнату.
Моя комната роскошна, в ней есть все, что мне может понадобиться. Здесь есть отдельная гостиная, спальня и ванная комната, но для меня это не более чем золотая клетка. Никакая роскошь не может скрыть ужасов, которые видели эти стены.
Я бросаю на Данте мрачный взгляд, когда иду в свою спальню. Я закрываю за собой дверь и беру чистую одежду из шкафа, которую кладу на свою кровать. Потянувшись за своей промокшей рубашкой, я замираю, когда дверь в мою комнату открывается с грохотом о стену.
Данте прислоняется к дверному косяку и, скрестив руки на груди, насмехается надо мной:
— Быстрее, принцесса.
Теперь он наблюдает за мной, когда я принимаю ванну, одеваюсь, сплю – никогда не оставляя меня ни на минуту в одиночестве. Угроза изнасилования присутствует всегда. Я знаю, что это только вопрос времени, и это оставляет отпечаток страха на моих костях.
Я бы предпочла умереть.
Когда этот день настанет, я клянусь, что покончу с собой.
Я скорее убью себя, чем позволю Данте по-садистски обращаться со мной.
Безнадежность клубится в моей груди, и я стискиваю челюсти от разрушительных чувств отчаяния, паники, отвращения и страха. Они стали моими постоянными спутниками.
Я провожу каждое мгновение, когда остаюсь одна, придумывая способы сбежать от Данте, но даже если я побегу на край света, он найдет меня.
Я думаю, он зависим от той власти, которую имеет надо мной. От страха, который он вызывает.
Я стаскиваю с себя мокрую рубашку и быстро натягиваю кашемировый свитер, в то время как Данте насмехается:
— Скоро я трахну твои сиськи и кончу тебе на лицо.
Я делаю все возможное, чтобы игнорировать угрозу, но это невозможно. Это заставляет страх покрывать мою кожу, поскольку пробуждает ужасные воспоминания обо всех случаях, когда Данте переходил черту за последние четыре года. Ставшие уже знакомыми стыд и отвращение снова потрясают меня до глубины души, и мне приходится упорно бороться, чтобы сохранить контроль над разрушительными эмоциями.