У меня имелась конечная цель.
И Ленора не будет стоять на пути к этому.
Риск. Награда. Возвращение.
Причинять ей боль казалось излишним. Асталис все эти годы держала свой маленький розовый ротик на замке – явно напуганная. Я знал, что она не проболталась, потому что проверил. У меня повсюду имелись глаза и уши. Она сохранила наш секрет, и когда ее сестра переехала жить сюда на втором курсе, Ленор осталась в Англии, вероятно, до смерти испугавшись меня и того, что я собирался с ней сделать. Хорошо. Для меня это сработало отлично.
Но это хрупкое доверие было разрушено в ту минуту, когда я увидел ее здесь.
В моем королевстве.
Троянский конь с брюхом, полным плохих воспоминаний и дерьма.
– Сегодня у тебя какой-то странный вид, – разглядывая меня, заметил Найт, проводя пальцами по своим блестящим волосам, цвета намазанного маслом тоста. Он был звездным квотербеком, королем выпускного бала и самым популярным парнем в школе.
Все это помогало ему лучше спать по ночам и успокаивало его комплекс усыновленного ребенка.
– Я удивлен, что ты можешь что-то видеть сквозь туман собственного самомнения, – усмехнулся я, останавливаясь у своего шкафчика и распахивая его.
Всего в шести шкафчиках от Асталис. Карма действительно паршиво занималась своей работой.
Найт оперся локтем на ближайший шкафчик, пристально изучая меня. Он непроизвольно загораживал мне вид на Ленору. И хорошо. Ее образ в стиле Роберта Смита[3] совсем не добавлял сексуальной привлекательности ее и без того безвкусной внешности.
– Ты придешь сегодня вечером на вечеринку Арабеллы по поводу возвращения в школу?
– Я бы предпочел, чтобы мой член сосала голодная акула.
Арабелла Гарофало напоминала мне крошечных породистых собак с розовыми ошейниками с бриллиантами и писклявым лаем, которые иногда кусали тебя за задницу и мочились, когда возбуждались. Она была злой, отчаянной, болтливой и, возможно, хуже всего – слишком нетерпеливой, чтобы предлагать мне минет.
– Тогда почему бы тебе не засунуть свой член в ротик Хейзел? У нее только что появились брекеты, так что это практически одно и то же, – от всего сердца предложил Найт, доставая свою бутылку щелочной воды из дизайнерского кожаного рюкзака и делая глоток.
Я знал, что там была водка. Он, вероятно, уже принял несколько волшебных таблеток, прежде чем прийти сюда. По сравнению с этим засранцем, Хантер С. Томпсон[4] выглядел обычным бойскаутом.
– Выпивка до десяти утра? – Я скривил губы в ленивой ухмылке. Любовные письма и обнаженные полароидные снимки вывалились из моего шкафчика рекой подросткового отчаяния. Ни у одной девушки не хватило смелости на самом деле подойти и поговорить со мной. Я собрал и выбросил их в мусорное ведро неподалеку, не отрывая взгляда от Найта. – Думаю, из твоего рта льется всякая дрянь, но твоя девственность оправдывает тебя.
– Ешь дерьмо, Спенсер. – Он сделал еще один глоток.
– Если бы я это сделал, ты бы пошел на хрен отсюда? Потому что в ином случае уйду я.
Я захлопнул свой шкафчик. Найт не знал о Леноре Асталис. Привлекать к ней внимание не входило в мои планы. Прямо сейчас она была готом и фриком с нулевой репутацией и общественным статусом, именно такой она и останется в этих коридорах, если только я не проявлю хоть немного эмоций по отношению к ней.
Которых – спойлер – у меня не было.
– Не будь таким мягким, Спенс.
– Я черствый, как хлеб пятидневной давности. – Я перекинул рюкзак через плечо. Разве это не правда?
– Мерзко, чувак. То, что Луна, Дарья и я были твоими друзьями, не очеловечило тебя настолько, как надеялись твои родители. Это все равно что надеть маленькую шляпу на хомяка. Мило, но бесполезно.
Я тупо уставился на него.
– Ты вообще сейчас говоришь по-английски? Принеси себе что-нибудь поесть и бутылку воды, пока все вокруг не отравились алкоголем из-за твоего дыхания.
– Как хочешь. Мне больше достанется первоклассного английского мяса. – Найт отмахнулся от меня и двинулся пружинистым шагом.
Я покачал головой и последовал за ним. Как будто он когда-нибудь сделает что-то с этим мясом. Во всех смыслах парень был долбаной киской-веганом, более девственным, чем масло Extra Virgin. Он хотел засунуть свой член только в одну дырочку. Он был привязан к Луне Рексрот, своей детской влюбленности, которая училась в колледже, за много миль отсюда, – надеюсь, она была менее жалкой, чем он, и занималась сексом.